Избранница - Саманта Джеймс Страница 57

С гордо выпрямленной спиной он вышел в дверь, ведущую в его спальню.

А Кесси так и застыла, не сводя глаз с двери, через которую он вышел. Каким же одиноким и горьким было его детство! Ей стало безумно жаль его, ведь именно поэтому он вырос таким жестким и циничным человеком. Теперь ей не надо гадать, какие демоны искушают его. И все же было невыносимо грустно думать, что отец и сын навсегда останутся врагами, так и не сумеют простить друг друга. Она помолилась, чтобы они нашли в себе силы для прощения. Иначе так никогда и не узнают настоящего счастья. Но особенно не обольщалась на этот счет.

Возможно, уже слишком поздно что-либо менять.

Сон не приходил. Хотя тело и ныло от усталости, мозг Кесси отказывался отрешиться от тревог и дать ей уснуть. Она ворочалась и металась около двух часов, когда вдруг ночную тишь нарушил звон битого стекла. Кесси испуганно дернулась и села в кровати.

Звон донесся из спальни Габриэля.

Соскочив с кровати и быстро набросив на себя халат, Кесси подбежала к двери между их спальнями. Не раздумывая, распахнула ее и вбежала в комнату. Спальня освещалась лампой в углу. Огромное зеркало у стены покрылось паутиной трещин, а толстый обюссонский ковер возле него был усеян мелкими сверкающими осколками. Кесси двинулась к ним словно в трансе.

— Соскучилась? — ядовито поинтересовался Габриэль.

Кесси застыла на месте. Краешком глаза она заметила, что Габриэль приподнялся в кровати и оперся на локоть. Вид его внушал опасения. Кесси так перепугалась, что чуть не убежала к себе. Но сдержалась.

Она облизнула губы. Вся ее поза выражала крайнюю неуверенность, маленькие руки вцепились в полы халата.

— Мне послышался звон стекла. И… я подумала… вы могли пораниться.

— Как видишь, со мной все в порядке. Так что отправляйся спать.

Он свесил ноги с кровати. Рубашка у него была расстегнута и обнажала волосатую грудь. У Кесси мгновенно пересохло во рту, но она не отвела взгляда.

Он, не обращая на нее никакого внимания; прошел к столику, где стоял наполовину опустошенный графин с бренди.

Кесси и сама не помнила, как оказалась рядом с ним. Габриэль продолжал игнорировать ее, но стоило ему наклонить графин, чтобы наполнить свой бокал, как она решительно вцепилась в него.

— Пожалуйста, Габриэль! — взмолилась она. — Вы уже достаточно выпили сегодня.

Он рывком повернулся к ней. Глаза его зажглись гневом:

— Больше чем достаточно, янки. Тут ты права. Есть и другие способы заставить мужчину забыть про свои проблемы. Может, возьмешь на себя роль утешительницы?

Он обхватил ладонью ее грудь. Кесси едва не завопила от страха.

— Не хочешь? Я так и думал. — Он презрительно оттопырил губу.

Убрав руки, он снова повернулся к графину. Кесси изрядно трусила, но решила не отступать. Она стиснула его пальцы.

— Пожалуйста!.. Вы ничего не добьетесь, если будете пьяны.

— Боже, янки, да ты и понятия не имеешь, какое чудодейственное средство — бренди! Поразительно, ведь ты столько времени проработала в баре.

Кесси сдержалась, запретив себе реагировать на его язвительные выпады, хотя его насмешки всегда били в цель без промаха, о чем он, конечно, знал.

— Поскольку ты не желаешь присоединиться ко мне в постели, то, может, хотя бы выпьешь за компанию?

— Нет!

Он прищурился, мрачнея прямо на глазах.

— Тогда советую тебе немедленно вернуться в свою постель.

Она упрямо замотала головой. Чертыхнувшись, Габриэль попытался отцепить ее пальцы. Но Кесси отреагировала раньше. Она обеими руками обхватила его у локтя, чуть не повиснув на нем. Он сразу же напрягся так, что мышцы под ее пальцами стали твердыми, как камень.

— Ты зачем пришла сюда? Захотелось понаблюдать, как я накачиваюсь спиртным?

— Конечно, нет!

Он уставился на нее так, словно решил выяснить всю ее подноготную. Ей следовало бы немедленно удалиться к себе, как он того и требовал. Потому что глаза его засияли, словно расплавленное серебро. В них было все: злость, отчаяние и что-то еще, что пугало больше всего. Она прекрасно понимала: Габриэль вот-вот сорвется, потеряет контроль над собой… И все же непонятная сила удерживала ее рядом с ним, ибо она не могла избавиться от ощущения, что если отвернется сейчас, то уже никогда не достучится до него.

— Я рад, что мы уехали из Лондона, — вдруг заявил он. — Я ненавидел всех этих юнцов, распускавших сопли, когда они глядели на тебя. А сами в это время гадали, такие ли у тебя сладкие и мягкие губы.

От неожиданности она удивленно округлила глаза.

— Да ладно тебе, янки! — Он неприятно рассмеялся. — Не так уж ты наивна, чтобы тебя это шокировало. При этом они пыжатся и изображают из себя обаятельных весельчаков, джентльменов до мозга костей. А сами в это время умирают от желания попробовать тебя, раздевают тебя глазами, воображая все то, что скрыто платьем… А самый наглый из них — виконт Рейберн.

— Но… я же… замужняя женщина… — растерялась Кесси.

— Рейберну это даже на руку. Ты успела неплохо узнать высшее общество. Какой у них там писк моды? Правильно, игра в карты и скандальные любовные связи. Стоило тебе лишь мигнуть в знак согласия, и он тут же залез бы к тебе под юбки.

Глаза Габриэля недобро мерцали. Неожиданно он стиснул ее руки и притянул к себе.

— Благодари Бога, что он так ничего и не добился от тебя, иначе его смерть оказалась бы на твоей совести. А твое нежное сердечко этого просто не выдержало бы.

Его собственнические замашки вдруг стали ей приятны, но вместе с тем ей стало крайне неуютно, а по спине пробежали мурашки.

— Габриэль, — потрясенно произнесла она, — вы не должны говорить такие вещи!

Ледяная маска снова стянула его лицо.

— Почему? Это ведь правда. Так что заруби себе на носу: я убью любого, кто посягнет на то, что принадлежит мне! Она охнула:

— Габриэль, умоляю вас! Вы не понимаете, что говорите. Это проклятый бренди говорит за вас…

— Ну выпил, и что? Пью-то я как раз из-за тебя, дорогая. Однажды ты просто сведешь меня с ума. Да-да, именно ты вынуждаешь меня напиваться!..