Шепот ветра - Элизабет Хэран Страница 57

Семья Эшби шлет Вам наилучшие пожелания.

Искренне Ваша,

Амелия Дивайн

Амелия застыла от мучительной боли. Письмо упало на пол из дрожащих пальцев и слезы покатились из глаз.

— О боже, — тихо застонала она. — Я… чудовище.

Габриель протянул к ней руку, но она отстранилась и вскочила на ноги.

— Я же говорил вам, Сара, вы не такая.

— Как я могла быть такой жестокой и бессердечной? — Даже лишившись памяти, Амелия в глубине души чувствовала, что ее спасение стоило жизни другому человеку. — Как я могу жить, зная, что кто-то лишился жизни из-за меня? — Она повернулась и бросилась вниз по лестнице.

Габриель окликнул ее, но Амелия не остановилась. Он молился, чтобы она не сделала какую-нибудь глупость, и хотел последовать за ней. Но Габриель не мог оставить маяк. Если свет погаснет, то могут погибнуть сотни или тысячи людей.

— Сегодня ты не в себе, Сара, — забеспокоилась Сисси.

Они вместе складывали сухое белье, и Сара была непривычно молчалива, иногда смотрела вдаль, Сисси догадывалась, что девушка пытается вспомнить что-то из прошлой жизни. Почти всегда, особенно с тех пор, как они подружились с Габриелем, Сара была веселой и жизнерадостной. Но сегодня она выглядела так, словно тяжесть всего мира легла ей на плечи.

— Ты переживаешь, что никогда не узнаешь, кто ты? — спросила девочка.

Губы Амелии задрожали.

— Если бы ты задала мне этот вопрос вчера, я бы ответила, что отдала бы все, чтобы узнать, кто я. Сегодня же… — Ее голос оборвался, и слезы заблестели в глазах.

— О Сара, что же изменилось? — спросила с тревогой Сисси.

— Сегодня я отдала бы все, чтобы не знать этого.

— Почему же?

— Габриель написал письмо девушке, вместе с которой он спас меня, и спросил ее, может, она ошиблась, опознав меня как осужденную. Вчера он получил ответ. Она написала, что никакой ошибки нет. — Амелия не могла заставить себя рассказать Сисси, каким чудовищем она оказалась, что спаслась ценой чужой жизни. При одной мысли об этом ее сердце наполнялось мучительной скорбью. Амелия буквально сгорала от стыда.

— Это не значит, что не произошла ошибка, — засомневалась Сисси. — На борту корабля было много людей. Наверное, это была другая девушка, похожая на тебя, и во всей той суматохе…

— Я больше не могу надеяться на это, Сисси. Очевидно, что мое прошлое, это та часть жизни, которой я должна стыдиться, и мне придется с этим жить. Я не могу вернуться назад и изменить его, но мое будущее в моих руках, и я намереваюсь сделать все, что в моих силах, чтобы искупить все свои грехи. Одно ясно. Я не заслуживаю быть счастливой. — Она подумала о Габриеле. Он никогда не был ее, но теперь она вовсе не имела права на будущее с ним. Габриель заслуживал лучшего. Ей оставалось лишь, не жалея себя, работать для детей Эвана Финнли.

Сисси не понравились рассуждения Сары, но она не знала, как убедить ее в том, что она заслуживает быть счастливой.

— Могу я спросить тебя кое о чем, Сисси?

— Конечно, Сара.

— Где похоронена твоя мать?

Девочка удивилась.

— Твой отец что-то говорил… и я подумала, странно, что я не видела ее могилу, — продолжила она.

— Папа похоронил ее на холме, за домом.

— Там, где пасутся овцы? — Амелия не могла в это поверить.

— Да. Он всегда проводит там много времени. Там они с мамой любили гулять, поэтому для него это особенное место. — Девочка также подумала, что ее отец не хотел, чтобы она и ее сестры с братом каждый день видели могилу матери.

Теперь Амелия поняла, почему не видела могилы. Она никогда не ходила на пастбище на холме, но Эван сказал ей, что у него ушли месяцы на то, чтобы расчистить это пастбище. С помощью Клайда он выкорчевывал пни срубленных деревьев. И теперь на этом месте росла сочная зеленая трава.

Амелия задумалась, расстроит ли Сисси вопрос о Джозефе. Пока она старалась придумать, как спросить об этом, не обидев девочку, Сисси сама заговорила.

— Мама умерла, рожая второго братика. — Это случилось примерно год назад.

Сисси тогда была достаточно взрослой, и не только смерть матери, но и то, что она видела, как мать в муках старалась дать жизнь ребенку, сильно травмировало девочку.

— Я никогда не выйду замуж и не рожу ребенка, — выпалила она.

Амелия не могла представить тот ужас, который испытала Сисси, наблюдая и слушая, как ее мать кричит в страшных муках. Амелия недоумевала, почему Эван, потеряв жену и ребенка, не перевез свою семью поближе к городу и к врачу.

— Рождение ребенка — естественный процесс, и обычно все происходит, как велит природа, но всегда существует опасность, что что-нибудь пойдет не так, — осторожно начала Амелия. — Я считаю, что стать матерью — это прекрасно. Уверена, что чувствовала бы себя именно так.

— Папа сказал, что мама очень устала выталкивать Джозефа. Она много работала, но, думаю, не только в этом дело. Плохо то, что Джозеф шел ножками вперед. Папа постарался повернуть и вытащить его, но мама кричала все громче и потеряла сознание. — Сисси зажмурилась и закрыла уши руками, словно снова услышала ужасные крики своей матери.

— Прости, что заговорила об этом. — Амелия обняла девочку за плечи.

— Когда мама пришла в себя, она умоляла разрезать ее и достать Джозефа, но отец знал, что она тогда умрет, и не смог этого сделать. Папа хотел спасти ее. Мы все хотели, чтобы она жила, но мама требовала, чтобы папа спас Джозефа.

Теперь Амелия поняла, почему Эван был груб. Так он старался пережить боль утраты и заглушить огромное чувство вины за то, что не смог принять решение, стоившее жизни его жене и сыну.