Колдовская любовь - Вирджиния Хенли Страница 57

Вернувшись к себе, она застала там мать.

— Рейвен, не испытывай моего терпения! Почему ты не берешь пример с Ларк? Она за это время уже надела лучший наряд и соорудила прическу по последней моде! Надеюсь, ты что-то намереваешься сделать с той гривой, которую именуешь волосами?

Рука девушки невольно потянулась к голове. В душе вспыхнула злость, но она сумела сдержаться и не дать себе волю.

— Пожалуйста, не жди меня, я скоро спущусь, — пообещала она, выбирая темно-синее платье и такую же сетку для волос, украшенную мелкими сапфирами. Темные локоны выбились из прически, обрамляя лицо прихотливой рамкой. Рейвен вздохнула и пожала плечами: слишком поздно что-то делать.

Она спустилась в столовую как раз вовремя — все только начали усаживаться. Стараясь не смотреть на осуждающее лицо матери, она повернулась к Кристоферу, который вежливо придержал для нее стул.

— Прости, Рейвен, — тихо прошептал он. — Ты еще никогда не была столь прекрасной.

В его глазах светился искренний восторг. Она одарила Криса признательной улыбкой и почувствовала прикосновение его рук к своим плечам. Пришлось перевести разговор на общие темы. Случайно подняв голову, она заметила, как сияет мать Кристофера, наблюдая за ними. Яснее ясного: она не только одобряет этот брак, но и мечтает поскорее женить сына. Да и Кейт уже благосклонно улыбается своевольной дочери. Отец погружен в беседу с Томасом Дейкром. По всей видимости, они обсуждают не обручение, а дела на границе. Герон о чем-то задумался и рассеянно смотрит вдаль. Ларк взирает на Криса с неприкрытым обожанием.

Ужин уже заканчивался, а о помолвке не было сказано ни слова. Рейвен облегченно вздохнула, но когда хозяева и гости поднялись из-за стола, Крис крепко взял ее за руку и обратился к присутствующим:

— Я должен кое в чем признаться. Когда Рейвен гостила у бабушки, я сделал ей предложение и счастлив объявить, что она согласилась стать моей женой.

В зале поднялась суматоха. Мать едва не плакала от счастья, отец удивленно поднял брови. Рейвен словно окаменела. Крис, в общем, не солгал, но она предпочла бы повременить. Она умоляюще взглянула на отца, но тот недоуменно моргал, видно, гадая, почему дочь скрыла правду.

— Что ж, думаю, нам с сэром Ланселотом стоит обсудить условия помолвки, — вмешался сэр Томас и, захватив с собой графин с виски, повел Ланса Карлтона в библиотеку.

Рейвен показалось, что стены зала давят на нее, а потолок вот-вот обвалится. Но тут Розалинд Дейкр принялась ее целовать, поздравлять и приветствовать в качестве будущей невестки. Рейвен с упавшим сердцем принялась объяснять:

— Мы с Крисом не хотим торопиться. Брак — вещь серьезная, и долгая помолвка поможет убедиться, что мы не ошиблись.

— Что за вздор! — засмеялся Кристофер и, обняв ее, привлек к себе.

Рейвен мило улыбнулась:

— Мы не могли бы погулять по галерее, Крис?

— Как пожелаешь, любовь моя.

Уверившись, что их никто не слышит, она остановилась.

— Какого черта ты это сделал?

— Хочу, чтобы ты стала моей женой.

— А мои желания в расчет не принимаются?

— По пути в Бьюкасл я сказал, что отныне мы обручены. Так что для тебя это не новость.

— С тех пор многое случилось.

— Этого хочу не только я, но и твои родители.

Девушка пристально всмотрелась в лицо нареченного.

— Если мы и обручимся, то на моих условиях.

Крис постарался ничем себя не выдать.

— Согласен, — улыбнулся он.

В ту же ночь Рэм, вернувшись ночью в Эскдейл, нашел Валентину и близнецов на широкой супружеской постели. Он поцеловал жену, пощекотал животики малышей, решая, что именно должен рассказать. Прежде чем суд все уладит, его наверняка ждут неприятности, а он не хотел зря волновать Валентину. Но как же можно утаить весть о внезапно свалившемся богатстве?

— Я нашел копию завещания Энгуса и зарегистрировал в суде, — сообщил он наконец. — Арчибальд скорее всего попытается его опротестовать, но вряд ли его ждет успех. У старого Энгуса хватило хитрости оставить свой флот короне и отдать сыну все фамильные земли и замки.

В золотистых глазах Тины засветилось любопытство, но она прикусила язычок, с которого так и рвались вопросы. Пусть Рэм рассказывает сам, недаром он вне себя от волнения.

— Если завещание признают действительным, у нас хватит замков для всех детей и детей наших детей, а Гевину и Камерону придется потрудиться, чтобы за всем присмотреть.

— Силы Господни! Недаром я всегда считала, что Энгус любит тебя больше собственного сына.

— Он просто сознавал его слабости.

— А у тебя их нет.

Он откинул со лба жены огненную прядь.

— Ошибаешься, милая. Ты моя слабость, Тина… а теперь и эти двое.

— Давай уложим их в колыбельки, а уж потом, мой Дуглас, ты докажешь мне, что именно я — твоя слабость.

Позже она, усталая и довольная, лежала в его объятиях, благодаря Бога за все милости, которыми он ее осыпал. На миг сердце сжалось: не чересчур ли много ей дано? А вдруг Господь решит что-то отобрать?

Она прижалась к Рэму: он ее сила и ее защита.

— Мне бы хотелось, чтобы ты с малышами перебралась в замок Дуглас, пока я буду в Карлайле. Там вам ничего не грозит. Как только закончится суд, я к вам приеду. Как по-твоему, близнецы выдержат поездку?

— Мы с Эйдой уже начали собираться. Окрестим детей в тамошней церкви. Думаю, для нас будет лучше отправиться с отцом и Дунканом в Керкубри.

Рэм поцеловал ее в лоб.

— Понять не могу, как в тебе уживаются такая красота с деловитостью?

— Я ведь Кеннеди! Недаром наш девиз: «Думай о конце».

— Пропади пропадом эти Кеннеди! Черта с два! Ты Дуглас, никогда не забывай об этом!

Он исступленно прижал ее к себе, так, что Валентина взвизгнула.

Утром, перед завтраком, он заперся с Хитом и сообщил, что нашел завещание Энгуса и уже зарегистрировал его.

— Можешь не верить, но одним из свидетелей был Голдман! Он пустил по моему следу соглядатая, но бедняге пришлось иметь дело с Джоком.

— Так это Арчибальд решил от тебя отделаться?

— По всей видимости, так, а Дейкр нанял Армстронгов. Думаю, Арчи уничтожил первую копию и вместе с Голдманом устранил Мозеса Ирвина.

— И как ты собираешься поступить с Арчи?

— Если суд утвердит завещание — пальцем о палец не ударю. Для него худшего наказания не придумать. Энгус оставил мне свои земли, от Ферт-оф-Форта и южнее, да еще и все золото.

Хит замер, словно почуявший опасность зверь, и надолго задумался, затем поднял голову: