Секретная формула - Лина Тейлор Страница 57

– Неужели ты считаешь, что все было так плохо? – серьезно спросил Тони.

Линда не знала, что сказать. Ей ничего не приходило в голову – никаких язвительных реплик, никаких едких замечаний. В устремленном на нее взгляде Тони было столько нежности, что она едва не заплакала.

– Я беспокоился о тебе, – сказал Тони. – Как ты себя чувствуешь?

– Нормально. А ты? Как твое плечо?

– Более или менее. Вряд ли мне суждено научиться метко стрелять, но в лаборатории я вполне могу работать.

– Это хорошо. – Она прикусила губу. – А все эти неприятности с арестом? Они кончились? Все нормально?

– Да. Я получил официальные публичные извинения от президента.

– Я рада за тебя. А что насчет взрывчатки?

– Это еще одно дело, которым я был занят. Мы испытали модификацию системы безопасности для контроля взрывчатых веществ. Теперь она способна распознать и мою взрывчатку тоже. Так что, если даже формула попадет в чужие руки и кто-то сделает такую бомбу, наши системы не пропустят ее на борт самолета.

– Так, значит, именно над этим ты думал, пока скрывался от всех? – с нескрываемым удивлением спросила Линда. – Ты пытался найти защиту от своего собственного изобретения? Фактически сделать свою формулу бесполезной?

– Это же вполне логично, – сказал Тони. – Если я сумел создать взрывчатку, на которую не реагируют современные системы безопасности, значит, я должен быть в состоянии разработать более совершенную систему защиты. Кому этим заниматься, как не мне? Ведь только я знаю состав этой новой взрывчатки, – хитро улыбнулся он.

– Да. Я понимаю, – с невольным уважением проговорила Линда.

Он и в самом деле герой. Храбрый, умный, целеустремленный мужчина. Человек, который ставит перед собой задачу и решает ее. А Линда воспитана уважать героев.

– Как дела в твоем агентстве? – спросил Тони.

– Оно в процессе реорганизации. Шелтон осужден военным трибуналом. Он не выйдет из тюрьмы до конца жизни. Генри вышел на работу. Он теперь занял место Шелтона.

– Ты должна быть довольна этим.

– Все довольны. Даже сам Генри. Честно говоря, я не ожидала, что он согласится. Это бумажная работа. Но он сейчас нужен агентству. Это человек, которому мы все полностью доверяем. Я думаю, он считает своим долгом восстановить репутацию агентства.

– А как его здоровье?

– Нормально. Он немного прихрамывает, но сейчас для него это не самое главное. Ты знаешь, они с Ритой решили пожениться. Я никогда не видела Генри таким счастливым.

Тони удовлетворенно кивнул.

– Передай им мои поздравления. – Он немного помолчал, потом дотронулся до ее щеки и спросил: – Ты сердишься на меня, Линда?

– Я… я не знаю, – искренне сказала она. Ей вдруг стало тяжело дышать. Слезы душили ее, и она с трудом удержалась, чтобы не расплакаться. – Я сейчас не в состоянии разобраться в себе. – Она тяжело вздохнула. – Ты знаешь, я разучилась лгать. Это странно, но это так. Я даже не пытаюсь никого обманывать. А если и говорю случайно неправду, то тут же признаюсь.

– И что в этом плохого?

– Наверное, ничего. Но иногда я просто теряюсь. Как сейчас. Я не могу тебя обманывать, но если скажу правду, то просто расплачусь. А я не привыкла плакать. Я не плакала даже в детстве. А теперь часто плачу. И еще, знаешь, с тех пор как мы расстались, я перестала смеяться. Я разучилась.

– Нет, – мягко сказал Тони. – Ты не разучилась. Просто для того, чтобы смеяться, тебе нужен я. Хочешь, я сейчас тебя рассмешу?

Она помотала головой.

– У тебя ничего не получится. Я слишком боюсь.

– Чего ты боишься?

– Что я никогда больше тебя не увижу.

– Тебе не надо этого бояться, Линда. Этого не случится.

– Спасибо, – сказала она, чувствуя, что ее благодарность звучит ужасно глупо.

– Пожалуйста, – ответил Тони.

Почему-то от этого ответа ей сразу стало легче.

– Ты знаешь, хуже всего то, что я чувствую себя маленькой глупой девчонкой. В детстве я точно так же обижалась на отца. Когда он был мне нужен, его никогда не было рядом.

– Ну, видимо, он не настолько умен, как о себе думает, – заметил Тони.

Линда рассмеялась. Отец действительно считал себя очень умным. Но то же самое думает о себе и Тони.

– Это его упущение, Линда, – сказал Тони. – Мне кажется, он сожалеет об этом.

Линда застыла от неожиданности.

– Ты говорил с ним обо мне?

– Немного. Он человек с характером.

– Да.

– И он гордится тобой.

– Не надо, Тони. Это ни к чему.

– Он сам мне об этом сказал. Рассказал, что его дочь с отличием закончила колледж и обошла многих мужчин в своей профессии. Может быть, он плохой отец, но он тобой гордится.

Линда проглотила комок, застрявший в горле, и моргнула, чтобы прогнать слезинки.

– А теперь скажи мне, пожалуйста, что я такого сделал, что вызвало у тебя воспоминание о детских обидах?

Линда покраснела.

– Я не хочу об этом говорить. Это глупо.

– Если эта глупость способна довести тебя до слез, значит, я должен узнать в чем дело. Мне это необходимо.

– Правда?

– Да, – теряя терпение, сказал он.

– Я хотела от отца внимания к себе. Не просто внимания – я надеялась стать для него самым нужным человеком в жизни. Мне всю жизнь этого не хватало. Я все время этого ждала. Правда, глупо?

– Почему же глупо? Все этого хотят. Найти человека, для которого ты станешь самым главным. Так вот, – продолжил он, – неужели ты думала, что все это время я загорал на каком-нибудь курорте, потягивая холодную колу и флиртуя с другими девушками?

– Нет.

– Ты в этом уверена?

– Да. Разумом я понимала, что ты был занят все это время, но, когда я думала о тебе, у меня улетучивались последние остатки здравого смысла.

– Не может быть! – с притворным изумлением воскликнул Тони.

– Ты пробудил во мне худшие качества, – сказала она. – И лучшие тоже. Как это тебе удалось?

– Я сделал тебя счастливой, Линда. Признайся, что это так. Я сделал тебя счастливой хотя бы на время.

– Да. – Линда всхлипнула.

– Не надо, малыш. Не плачь. – Он хотел вытереть ей слезы, но помешали наручники.

– Прости, – прошептал он, обнимая ее свободной рукой и крепко прижимая к груди. – У меня приверженность к символам.

– Хорош символ! Ты что, собирался взять меня в заложницы?

Он приподнял бровь.