Весеннее пробуждение - Тери Дж. Браун Страница 57

Но боль причиняли не только страдания Глэдис, сильнее всего ранили мужские слезы. Тихий плач, вызванный болью, потерей конечностей или смертью товарищей, истекших кровью в шаге от них. Виктория держала их за руку и давала возможность выговориться, хотя прекрасно знала: если бы им довелось встретиться в обществе, солдаты никогда не позволили бы себе подобных грубостей и безобразных подробностей. Но здесь, лежа на железных койках и слушая мучительные стоны других раненых, они нуждались в исповеднике. Поэтому удивительно спокойным голосом делились с ней невообразимыми картинами, которые представали перед ней всякий раз, стоило Виктории закрыть глаза.

Она боялась, что никогда не сможет от них избавиться.

Ко всему прочему добавлялась постоянная тревога за Кита. И эта тревога прогрызала желудок, как застаревшая язва.

Кавалерственная дама Фурс и остальные добровольцы сидели в каютах. Без сомнения, они решили, что Виктория сошла с ума, раз добровольно вышла на продуваемую бодрым бризом палубу, но за последние месяцы она провела слишком много времени в помещении. Ей требовался свежий воздух, чтобы сдуть затянувшую разум паутину.

Конечно, уход за ранеными приносил и положительные эмоции. Сестры милосердия Красного Креста научились ценить менее квалифицированных добровольцев за то, что те могли дать пациентам. Викторию особенно любили в госпитале, ведь она не только прекрасно выполняла свои обязанности, но и читала раненым отрывки из романов и стихи, коих помнила огромное количество. И благодарность этих людей наполняла ее сердце нежностью.

На горизонте показались белые утесы Дувра, и сердце Виктории забилось быстрее. Ей хотелось поскорее оказаться в своей квартире, в окружении друзей. Снова начать работать в госпитале, где мужчины поправлялись, а не умирали. Присутствовать при рождении Горация и навестить на выходных Саммерсет, семью и няню Айрис.

А еще ей хотелось быть там, где Кит сможет ее найти. Виктория проплакала целую вечность, затем несколько дней пылала желанием плевать на землю, по которой ступали его ноги, но в конце концов поняла, что лучше остаться ему верным другом, пусть и на задворках новой жизни, чем совсем потерять его. Кто знает, может, она заслужила подобную судьбу тем, что скверно обращалась с ним. Лишь бы Кит вернулся домой живым, и неважно, в кого он влюблен. Вернее, важно. Но лучше знать, что он принадлежит другой, чем потерять навсегда. Хотя видеть его с чужой женщиной будет больно. Виктория задумалась, называет ли он свою возлюбленную шалуньей и цитирует ли ей отрывки из стихов, затем встряхнула головой, чтобы избавиться от мрачных мыслей, и плотнее запахнула пальто. Поднимался ветер. Она опять всмотрелась в горизонт – утесы становились все ближе. У нее снова появилась твердая уверенность, что она возвращается домой иным человеком, совсем не похожим на молодую женщину, оставившую родные берега. Год назад она мечтала стать ученым, но после заключения в Хэллоуэй решила заняться преподаванием. Она страстно стремилась к независимости, к приключениям. А сейчас Виктория возвращалась из самого грандиозного, как она надеялась, приключения в своей жизни, и все, чего ей хотелось, – это оказаться рядом с любимыми людьми и знать, что они в безопасности. Как же она изменилась.

С другой стороны, в Англии, да и во всем мире, не осталось женщины, которую бесповоротно не изменила бы эта война.

Когда поздно вечером Виктория добралась до своей квартиры, она с трудом стояла на ногах.

– Сюзи? – крикнула она из прихожей.

Дом встретил теплом. Стоял конец марта, и от свежего ветра и холода на улице пощипывало щеки.

Виктория велела шоферу такси оставить чемодан на верхней ступеньке лестницы, расплатилась и заперла за ним дверь.

– Сюзи! – снова позвала она.

Служанка выскочила из запасной ванной комнаты.

– Прошу прощения, мисс, я как раз чистила ванну и не услышала вас за шумом воды. О, слава богу, вы дома! – Она бросилась Виктории на шею, и та почувствовала, как за шиворот капает вода с мокрой тряпки.

– Сюзи, я сейчас вся намокну! Что случилось?

– С мисс Пруденс беда! Роды начались раньше срока!

У Виктории кровь застыла в жилах. Она порывисто развернулась к двери, но Сюзи поймала ее за руку:

– Она не дома, мисс. Мисс Элинор повезла ее в больницу. Она сказала, что-то не так.

– В какую больницу?

– Мисс Элинор не сказала. Она позвонила по телефону и велела передать вам, что забирает Пруденс в больницу, чтобы ее осмотрел доктор.

Глаза Сюзи сделались круглыми, как блюдца, и Виктории захотелось хорошенько ее встряхнуть.

– Почему ты не спросила, куда они едут и в чем проблема? – выкрикнула она.

Лицо Сюзи сморщилось, и Виктория от души прижала ее к груди.

– Прости, ты ни в чем не виновата. Просто я расстроена.

Она пыталась думать, но страх парализовал мысли. Что, если с Пруденс что-то случится? Она не переживет этого.

Сюзи кивнула и взяла ее пальто:

– Хотите чашку чая или что-нибудь перекусить? Вы же, наверное, проголодались?

Рвение в голосе служанки явно давало понять, что она готова на все, лишь бы отвлечь Викторию от волнений.

– Не откажусь от чая, – сказала Виктория.

Сюзи направилась в кухню, но по дороге остановилась:

– Как думаете, мисс, с Пруденс все будет хорошо?

Виктория кивнула, но свернувшийся в животе клубок страха твердил об обратном.

– Конечно. У Пруденс отменное здоровье. Слушай, у меня идея. Сейчас я выпью чая, согреюсь, а потом ты научишь меня готовить мое любимое лимонное печенье. Отнесем его Эндрю и Пруденс, когда родится ребенок.

Сюзи закивала и заторопилась на кухню, а Виктория прошла в гостиную. Закрыла лицо руками и сосредоточилась на дыхании. Она не чувствовала признаков наступления приступа астмы, но размеренные вдохи и выдохи помогали успокоиться.

В какую больницу Элинор могла увезти Пруденс? И как они туда добрались? Виктория, протянув руки к огню, сосредоточенно размышляла. Сюзи принесла чай, и Виктория рассеянно поблагодарила ее.

Служанка уже направлялась к двери, когда Викторию посетила неожиданная мысль.

– К дому Пруденс Элинор подвозил шофер?

– Кажется, да. Мисс Элинор сегодня ужасно устала, но хотела перед сном навестить Уилксов. Скорее всего, она вызвала шофера.

Виктория ринулась к телефону. Перед отъездом во Францию она оставила автомобиль и шофера в распоряжении Элинор. Медсестра столько сделала для нее, что Виктории хотелось хоть как-то ее отблагодарить.

Виктория набрала номер телефона, который, к большому неодобрению дяди, установила в квартире шофера, и взмолилась о двух вещах: чтобы кто-то поднял трубку и чтобы этот кто-то знал, куда поехала Элинор. Гудки шли долгой чередой, и Виктория уже отчаялась, когда на том конце провода ответили: