Скандальный поцелуй - Джулия Энн Лонг Страница 57

Она чуть не заплакала от растерянности. О, что же они с ним сотворили? Она не представляла, когда это началось и чем закончится. И конечно же, не знала, что с этим делать и как это контролировать. Однако было ясно, что это не вписывалось в ее жизнь и добром не кончится.

Значит, нужно покончить с этим здесь и сейчас.

Эти мысли испугали Синтию. Она напряглась, бросив взгляд в сторону двери. Глаза Майлса открылись, и он устремил на нее долгий взгляд, словно пытаясь проникнуть в ее мысли. Затем посмотрел на ее руки. Выражение его лица не изменилось. Но он пошевелился в кресле, вытащив из кармана брюк носовой платок.

Все так же молча он взял ее руки и деловито вытер их.

Синтия не представляла, что полагается говорить в подобных обстоятельствах, а ее обычный «арсенал» — обаяние, красота, проницательность и остроумие — казался совершенно неуместным, когда сидишь на коленях у мужчины, который только что заставил тебя стонать от несказанного наслаждения.

И которому она оказала такую же услугу.

Неосознанно, словно это могло заменить слова, Синтия подняла руку и коснулась его щеки костяшками пальцев. Затем проворно соскользнула с его коленей. Ей не терпелось уйти… и в то же время ужасно не хотелось уходить. Она медлила, расправляя ночную рубашку, пока Майлс приводил себя в порядок.

Наконец он поднял голову и, пристально глядя на нее, проговорил:

— Это не должно повториться.

Не приходилось сомневаться, что он тщательно обдумал и взвесил эти слова, прежде чем произнести их вслух. Синтия едва не улыбнулась. Впрочем, это была бы печальная улыбка. Ведь Майлс Редмонд не обещал того, чего не мог выполнить. И видимо, он ждал от нее подтверждения, догадалась она, поскольку не доверял себе самому. Он просил ее не искушать его впредь.

Синтия кивнула, полностью согласная с ним. Собственно, она едва сдерживалась, чтобы не удрать. Хотя прежде никогда не спасалась бегством от вызова.

Но она не знала, как полагается расставаться после того, что произошло между ними. Майлс, очевидно, тоже не имел подобного опыта. Он склонился к ней, помедлив как раз в тот момент, когда она подалась к нему, а потом, когда она отстранилась, он замер в нерешительности. И так в течение нескольких мгновений.

Было очевидно, что они не знали, что делать дальше. Наконец Майлс решил положить этому конец. Набрав в грудь побольше воздуха, он встал перед ней, потом медленно склонился, так медленно, что она вначале ощутила лишь его теплое дыхание и только затем прикосновение его губ к ее губам.

На мгновение щека Майлса прижалась к ее щеке. Его кожа все еще была лихорадочно горячей. И колючей от щетины. При этом ощущении сердце Синтии подпрыгнуло в груди, и она закрыла глаза, вдыхая запах пота, чистого белья и табака.

И тут он вдруг поднял голову и, выпрямившись, отступил от нее на шаг. После чего рука его потянулась к переносице. Не обнаружив там очков, Майлс тяжко вздохнул и отошел еще на несколько шагов.

Позже, у себя в комнате, Синтия не могла вспомнить, как она вышла из его комнаты. Она не запомнила ощущения холодного мрамора под ногами, когда шла по коридору, не заметила свечей, горевших в настенных светильниках, и длинных теней, отбрасываемых лунным светом, проникавшим сквозь высокие узкие окна. Ее чувства были поглощены тем, что вновь и вновь оживляли в памяти прикосновения Майлса Редмонда и его образ, медленно отступавший от нее, — казалось, ему требовалась вся сила воли, чтобы не удерживать ее, когда она уходила.