Как заарканить миллионера - Элизабет Беверли Страница 57

— Уже боюсь, — пробормотала Дорси. — Должно быть, она все слышала, и теперь меня уволят.

— Не понимаю, как она могла услышать, — возразил Адам. — Ее же здесь не было! Она выпрыгнула словно из ниоткуда. Должно быть, шныряла вокруг и что-то разнюхивала…

— Значит, подслушивала, — заключила Дорси.

— Мак, — мягко заговорил Адам, — если она… Словом, мне жаль, что так вышло. Это моя вина, и, разумеется, я помогу тебе всем, чем смогу.

Он накрыл ее руку своею. Дорси хотела отдернуть руку, но вспомнила, что это уже незачем. Их накрыли. Сейчас Линди попросит ее собрать вещи — и все будет кончено.

Что ж, оно и к лучшему. Не только потому, что материалы для диссертации собраны — нет, потому, что Дорси устала притворяться. Устала от лжи и обмана. Устала быть барменшей Мак и скандальной писательницей Лорен Грабл-Монро. Сегодня вечером, покинув «Дрейк», она расскажет Адаму правду. Всю правду. И о книге, и о диссертации.

Она попытается ему объяснить, почему до сих пор держала его в неведении. Как-нибудь заставит его понять свой страх перед разоблачением и позором. Как-нибудь загладит свою вину. И он, она надеялась на это, простит ее.

Потому что иначе она не выживет.

— Если хочешь подождать здесь, — сказала она Адаму, — я пойму. С Линди не так-то приятно иметь дело. А за то, что произошло, отвечаю я

— Черта с два! — возразил он. — Отвечаем мы оба. Я не брошу тебя, Мак. Что бы ни случилось!

Дорси улыбнулась, благодарная за его поддержку. Она не обманывала себя: если она решится рассказать правду, им с Адамом предстоят трудные времена. Но Дорси не сомневалась: он поймет. Что же до диссертации — она ничего не теряет. Материал собран, осталось лишь его Оформить. А защитившись, она получит место преподавателя — и жизнь ее вернется в обычную колею.

Все получится, говорила она себе по дороге — бесконечно длинной дороге — в кабинет Линди. Все получится. И сама в это верила. Впервые за много дней ей было хорошо и спокойно…

До той секунды, когда оба они вошли в кабинет Линди и Адам прикрыл дверь. Ибо, едва бросив взгляд на стол начальницы, Дорси сообразила, что насторожило ее в раздевалке. В шкафчике не было ее блокнотов с записями! Разумеется, не было: ей не требовалось бежать в раздевалку и проверять. Пухлая стопка блокнотов лежала у Линди на столе.

— Я хочу, чтобы ты собрала вещи и немедленно покинула мой клуб.

Линди не стала ходить вокруг да около. Сегодня на ней было угольно-черный костюм, а на лице — ни следа обычного бесстрастия. О нет, сегодня Линди Обри не скрывала своих чувств! Она пылала гневом. Содрогалась от ярости. Кипела бешенством. Горела жаждой мести.

И нетрудно было догадаться, кто станет ее жертвой.

— Как видишь, я начала собирать твои вещи сама, — продолжила она, кивнув на стопку записей. Казалось, Линди из последних сил сдерживалась, чтобы не обрушиться на Дорси с грубой бранью.

— Вижу, — тихо ответила Дорси.

— Однако, — продолжала хозяйка, ткнув пальцем в полудюжину блокнотов, — не жди, что получишь это назад!

— То есть как? — воскликнула Дорси, явно проигрывая начальнице в самообладании. — Они мои. Вы не можете их отнять!

— Теперь уже не твои, — заверила ее Линди. — Теперь это важная улика.

Дорси ошарашенно уставилась на нее. Тревога ее мало-помалу уступала место страху.

— Улика? Но я не совершила никакого преступления!

В ответ Линди принялась загибать пальцы:

— Ты проникла в мой клуб, не открывая своих истинных намерений. Ты лгала мне. Ты вела записи порочащего характера. Ты пыталась скомпрометировать мой клуб и его членов.

— Все это не преступления! — возразила Дорси, с ужасом чувствуя, что отрицать свою вину бесполезно.

— Пусть решает полиция. Я туда уже позвонила.

О боже!

— Хорошо, — собрав остатки мужества, заговорила Дорси, — признаю, я кое-что скрыла от вас при поступлении на работу, хотя никогда вам не лгала. Признаю, я вела записи. Но компрометировать «Дрейк» или его членов я вовсе не собираюсь! Эти записи для моей диссертации. Из печатного текста я, разумеется, выброшу все имена и названия, в том числе и название «Дрейк». Я гарантирую полную анонимность. Поверьте, Линди, у меня и в мыслях нет вам вредить!

Линди показала зубы в крокодильем оскале.

— Трогательно, но неубедительно, милая. Скажи лучше, что решила продолжить писательскую карьеру!

Вот когда Дорси испытала настоящий ужас! Ужас, от которого холодеет в животе, звенит в ушах, а в горле встает тугой ком, мешающий дышать…

— Н-не понимаю, о чем вы говорите, — пролепетала она.

— Да неужели? — усмехнулась Линди.

Забыв обо всем — и о том, что сопротивляться бесполезно, и о собственном решении покончить с обманом, Дорси молча замотала головой. Говорить она не могла — да это и к лучшему, ибо все ее слова прозвучали бы либо очередной ложью, либо мольбой о пощаде.

— Линди, объясните, что за чертовщина здесь творится?

О господи! Дорси совершенно забыла, что за спиной у нее стоит Адам! И все слышит.

Ужас ее превратился в нечто неописуемое. В черную дыру отчаяния. Теперь — она знала точно — ничего у нее не выйдет. Она не сможет очистить душу признанием. В задушевном разговоре наедине она могла бы все объяснить, но после того, как подаст ее историю Линди, никто и ничто не убедит Адама, что у нее не было дурных намерений.

Она порывисто обернулась к нему:

— Адам, нам надо поговорить!

— Поздно, — раздался из-за спины голос Линди.

— Это не то, что она думает!

— Поздно, Дорси.

— Дай мне объяснить!

— Нет, позвольте мне все объяснить.

— Объясните мне хоть что-нибудь, — прорычал Адам; взгляд его метался от одной женщины к другой, — потому что я ни черта не понимаю!

— Адам… — начала Дорси.

Но Линди заглушила ее голос своим:

— Адам, вы знаете, что спите с врагом?

Подлый прием, но эффективный. Адам мгновенно уперся взглядом в Линди.

— О чем вы говорите? — требовательно спросил он.

На губах Линди выдавилась острая, как бритва, злорадная усмешечка.

— Видите ли, Адам, нас почтила своим присутствием знаменитость. Дорси Макгиннес — не кто иная, как Лорен Грабл-Монро!

Адам ошарашенно перевел глаза на Дорси, затем снова на Линди.

— Линди, вы с ума сошли!

Линди медленно, почти с сожалением покачала головой: