Новобрачная - Жюльетта Бенцони Страница 57

– Если вы доверите мне это дело, я постараюсь купить все необходимое. А пока я покидаю вас, но вечером приду снова.

– Вы пообедаете со мной?

– Благодарю вас, не сегодня. Впрочем, я приду кое с кем, кто может быть нам очень полезен. К счастью, де Варенн все еще в Италии, где он руководит «поисками», но собирается скоро вернуться.

– А мой дядюшка? Мне так хотелось бы увидеть его.

– К сожалению, он в Египте. Я постарался предупредить его, отправив телеграммы во все гостиницы… Ну, до вечера!

Комната бабушки, отделанная в стиле ее молодости, скорее подошла бы императрице Евгении, супруге Наполеона III. Мелани просто потерялась там, когда после ванны оказалась в этом мире розового бархата, пестрых ковров, глубоких кресел с подушками и кисточками. Над всем этим возвышалась кровать черного дерева, инкрустированного медью, столь огромная, что хрупкая фигурка Элодии Депре-Мартель просто терялась там, когда рядом не было могучего супруга. Кроме того, судя по обстановке комнаты, бабушка была большой мерзлячкой, да Мелани и до того знала об этом, ибо никогда не видела бабушку без ее многочисленных шалей, ее знаменитых кашмирских платков, которых у нее была целая коллекция.

Один из них, глубокого красного цвета с золотой нитью, и накинула Эрнестина на плечи Мелани. Ей пришлось натянуть серое шелковое платье бабушки, которое не сходилось на спине. Молодая особа была гораздо выше и полнее своей бабушки. Чтобы удлинить платье, горничная приспособила большой волан из гофрированного муслина от другого туалета.

Получилось довольно мило, но, разглядывая себя в большое зеркало, Мелани не могла не задать себе вопрос о том, будет ли она когда-нибудь носить платья не только сшитые для нее, но и по ее вкусу, ибо Оливье Дербле отправился с намерением обновить ее гардероб. Остается подождать, чтобы увидеть, во что это выльется.

По ее просьбе Сомс проводил ее в кабинет деда, где был установлен один из телефонов (второй стоял в вестибюле), и, поскольку она еще никогда не пользовалась этим изобретением, то попросила Сомса соединить ее с нужным номером. Она протянула ему клочок бумаги, на котором Пьер Бо записал парижский номер Антуана. Однако старый слуга напрасно просил барышню звонить и звонить еще, на том конце провода никто не брал трубку.

– Придется смириться, мадемуазель Мелани: никого нет.

– Попробуем еще раз, попозже, – но поскольку беспокойство, внушенное ей откровениями Пьера Бо, возрастало, она попросила Сомса позвонить в редакцию газеты «Матэн» и попросить к телефону господина Лартига. Увы, тоже безуспешно: журналиста не было в Париже. Мысль о том, что он, возможно, уже уехал на озеро Комо, несколько успокоила Мелани. Если это так, то он встретился с Антуаном, и тот пока не попал в лапы врага.

Она попросила принести ей сегодняшние и даже вчерашние газеты, но, просмотрев их, не нашла того, чего так опасалась: сообщения о смерти известного художника. В газетах говорилось лишь о предстоящем приезде короля Эдуарда VII, назначенном на 1 мая. Мелани с аппетитом позавтракала среди стеклянных нимф зимнего сада, ибо большая столовая показалась ей слишком огромной. Она завтракала в одиночестве, читая «Фигаро», приставленную к графину, как делал Антуан, когда у него было дурное настроение и он не хотел ни с кем разговаривать. Ее заинтересовало подробное описание королевской яхты «Виктория и Альберт», на которой новый монарх Англии путешествовал по Средиземному морю в сопровождении своей обычной свиты, исключая министра иностранных дел, вместо которого с ним был лорд Хардинг, «прекрасный дипломат и великосветский человек». Она прочла также, что президент Лубе и господин Делькассэ, нынешний обитатель Кэ д'Орсэ, решили, несмотря ни на что, сыграть на старой популярности Эдуарда до его коронации, чтобы наладить мосты «сердечного согласия», которое в течение бесконечного правления его матери было до сих пор невозможно.

Оливье Дербле вернулся гораздо раньше, чем обещал, но с ним была женщина: брюнетка с бледным красивым лицом лет сорока. На ней было короткое пальто, черное шелковое платье, очень простое, но великолепного покроя, и красная накидка с помпонами. Огромная масса черных волос заплетена и уложена вокруг головы, оттягивая ее назад, что придавало ей еще более величественный вид. На шее простое коралловое колье. Когда она сняла перчатки, Мелани увидела тонкие белые руки, на пальце красовалось кольцо с рубином, укрепленным маленькими золотыми лапками.

Пока Мелани задавалась вопросом, не пожаловала ли к ней сама королева Испании, дама, не дав своему спутнику время представить ее, просто заявила, как если бы она была этой самой королевой:

– Меня зовут Жанна Ланвэн, и я решила сама посмотреть, на что вы похожи! Выйдите к свету, чтобы я могла вас разглядеть.

Мелани уже слышала об этой знаменитой, хоть и молодой портнихе, чей настоящий портновский талант позволял выбирать своих клиенток. Так что Альбина, несмотря на свою красоту, так и не смогла заинтересовать мадам Ланвэн.

Выполняя приказ, Мелани медленно кружилась на месте, очень смущенная тем, что знаменитая кутюрье сняла с нее ее кашмирскую шаль, обнажав все ухищрения с туалетом. Она с тревогой посмотрела на Дербле, который улыбнулся ей в ответ:

– Я напрасно говорил мадам Ланвэн, что вы не стремитесь афишировать себя, но она ничего не хотела слушать, когда вручил ей ваши размеры и попросил подобрать несколько платьев…

– Платья не покупают, как пучок моркови. Во всяком случае не у меня! – заявила испанская королева. – Особенно мужчина! Если бы я не питала к нему чувства дружбы, то просто выкинула бы его вон. У него есть вкус, но, с моей точки зрения, недостаточный. Кроме того, я не могу творить в пустоту…

– Ну как, Жанна?

Она ответила ему ослепительной улыбкой. – Замечательно, друг мой, я рада, что заставила вас привести меня сюда. Эта молодая дама – кстати, как вас называть, мадам или мадемуазель.

– Мадемуазель, – быстро ответила Мелани.

– Прекрасно! Эта молодая мадемуазель, говорю я, могла бы позировать в другие времена Томасу Гейнсборо. Чтобы стать окончательно очаровательной, ей не хватает только нарядов. И хорошей прически. Но я нарисую модель, и ее горничная вполне сможет сделать ей то, что я хочу.

Она достала из кармана записную книжку, карандаш и быстро нарисовала два или три эскиза. После чего улыбнулась, взглянув в широко открытые глаза своей клиентки:

– Завтра у вас будет две или три хороших вещи. Вы проводите меня, Оливье?

– Конечно, дорогая Жанна! Я бесконечно благодарен вам за то, что вы приехали. Это одолжение я никогда не забуду…

Они исчезли столь же быстро, как и появились, а Мелани снова закуталась в свою шаль. Перед уходом Дербле сказал ей тихо, что придет между шестью и семью часами.

Мелани решила дожидаться его в рабочем кабинете деда, ибо ей нравилась эта строгая, но удобная комната, со стенами, обшитыми панелями красного дерева, кожаные кресла, большая медная лампа на широком столе. Она напоминала ей интерьер яхты «Аскья». Великолепная гравюра, изображавшая двухмачтовик «Америка», и две марины украшали кабинет.