Полночная любовница - Никола Корник Страница 57

Гаррик во все глаза уставился на нее.

– Я пришла спросить тебя о дуэли, – пояснила Меррин. – Я полагаю, что ты и сам понимаешь, что я не могу выйти за тебя, не узнав правды.

Да, Гаррик уже это понял. Меррин была слишком честна, чтобы смириться с обманом. Он чуть не задохнулся, осознав всю сложность ситуации. Меррин не выйдет за него замуж, если не узнает правду. Он должен на ней жениться, но рассказать правду не может.

– Я знаю, – произнесла она, когда Гаррик не ответил. – Я знаю, что ты откажешься рассказывать, если я спрошу. Ты всегда так поступаешь, и мне интересно почему. – Ее глаза ярко блестели. – Сначала я думала, что ты молчишь, потому что виноват, но слишком высокомерен, чтобы в этом признаться. Но сейчас… – Она снова взглянула на него. – Сейчас я засомневалась.

Гаррик внутренне напрягся.

– Меррин, – попросил он, – пожалуйста, не надо.

Она пожала плечами:

– Я так и думала, что ты откажешься. Я много раз тебя спрашивала, и мне это надоело. Я решила, что смогу соблазнить тебя, чтобы выяснить правду.

Плащ сполз еще немножко, Меррин теперь придерживала завязки прямо над грудью. Ее плечи были полностью обнаженными. У Гаррика пересохло во рту. На ней вообще есть хоть что-то, кроме плаща? – подумал он.

– Ты выпила? – требовательным тоном спросил он, прилагая все силы, чтобы не двинуться с места, не заключить ее в объятия.

Меррин перевела взгляд на его бутылку.

– Нет. Но вижу, что ты пил.

– Недостаточно.

– Это хорошо. – Она улыбнулась ему улыбкой, какую он совершенно не ожидал увидеть. В ней было столько греховного понимания, что Гаррику казалось, улыбается и не Меррин вовсе. И все же этой распутницей была именно Меррин, та самая, что лежала на бархатной кровати борделя. Их безумные сексуальные приключения пробудили в ней чувственность. Они оба пробудили друг в друге жажду, которой не могли насытиться.

Меррин еще ниже спустила свой черный плащ, открывая верхнюю часть груди. Тело Гаррика словно свело судорогой, оно уже не подчинялось голосу разума.

– Это безумие, – произнес он хрипло. – Соблазнить меня, чтобы вытянуть правду? Я уже все тебе рассказал.

– Не все. – Меррин подошла ближе. Приоткрывшийся плащ задел подолом его ногу. Гаррик успел заметить обнаженное бедро, и у него закружилась голова. Господи боже, она под плащом была совершенно голая. В одно мгновение его окутал ее запах, тот самый, едва уловимый аромат колокольчиков. Гаррик представил, как касается ее теплой кожи. В его голове всплыли воспоминания о безумной и грешной страсти, которую они тогда испытали.

– Пробуди в девственнице жажду удовольствия… – выдавил он.

– И она захочет большего. – Меррин перевела на него взгляд, ее синие глаза блестели желанием. – Гораздо большего. – Она улыбнулась.

– Итак, все дело в сексе, – заключил Гаррик. – Думаю, тебе стоит подождать, пока мы не поженимся. Всего один день подержать себя в руках.

«Мы поменялись ролями, – подумал он. – Обычно это мужчина соблазняет, а дама протестует».

Меррин подошла вплотную и положила руки ему на грудь. Его ухо защекотало ее дыхание. Гаррик подумал, что ей ничего не стоит распустить бархатные завязки, и тогда плащ полностью соскользнет на пол. Он молился, чтобы этого не произошло, – и одновременно надеялся на противоположное.

– Дело не в сексе, – прошептала она. – Дело в честности. – Девушка отступила и пристально посмотрела ему в глаза. – Когда в прошлый раз мы занимались любовью, мы были полностью честны друг перед другом. Не думаю, что сейчас должно быть иначе.

– Уверяю тебя, – Гаррик в качестве последнего средства прибег к цинизму, – у большинства мужчин с этим нет никаких проблем.

– У большинства возможно. – Она бесстрашно посмотрела на него. – Но не у тебя.

Глядя на ее медленно обнажающееся тело, Гаррик ошеломленно подумал, что ее план действительно срабатывает. Боже, это безумие. Она права, он с самого начала выстраивал вокруг себя защитные стены. Меррин обладала внутренней чистотой и цельностью, и он знал, что не сможет перед ней устоять, – но сейчас не мог себе этого позволить.

– Я никогда тебе не лгал, – произнес он, понимая, что уклоняется от ответа. Он слишком многое от нее скрывал.

– Посмотрим. – Меррин с кажущимся безразличием отвернулась.

Плащ спустился уже ниже лопаток, ярко контрастируя с белоснежной кожей. Во рту у Гаррика пересохло, он дрожал всем телом, стараясь не потерять контроль над собой.

– Меррин, – он сделал последнюю попытку, как солдат перед многократно превосходящими силами, – нет…

Слишком поздно…

Она снова повернулась к нему, плащ медленно заскользил – так медленно, что Гаррик чуть не застонал в голос. Плащ был надет не на голое тело, но платье под ним – если это одеяние можно было удостоить такого названия – явно предназначалось, чтобы воспламенять желание. Белое и полупрозрачное, оно льнуло к ее груди так плотно, что сквозь ткань просвечивали темные круги сосков. Едва касаясь нежной линии живота, оно ласково облегало округлые бедра и неудержимо влекло взгляд Гарика вниз к темной дорожке между ними.

Нижнего белья не было. Вообще никакого.

Тело Гаррика мучительно напряглось.

– Откуда у тебя это платье? – выдавил он, почти не узнавая своего голоса.

– Я позаимствовала его из гардероба Тэсс. – В ответе Мерин слышался вызов и капелька беспокойства. – Мне было нужно, чтобы оно легко снималось.

Боже всемогущий! Гаррику показалось, что он сейчас взорвется.

Плащ волной соскользнул на пол, превратившись в бархатную лужицу.

Кажется, настал момент, подумал Гаррик, когда джентльмен должен подобрать плащ, завернуть в него даму и выставить за дверь. После чего вызвать карету, чтобы ее доставили домой.

Он посмотрел Меррин в глаза и увидел в них боязливость вкупе с острым, обжигающим желанием. Гаррик осознал, что она боится. Она боится, что он отвергнет ее. Она думает, что он посмеется над ее сумасшедшим планом и отправит домой. Несмотря на свое платье развратницы и соответствующее поведение, Меррин была слишком неопытна, чтобы понять, работает ли ее стратегия.

Гаррик испытал прилив невероятной нежности. Он застонал и схватил Меррин за голые плечи. Привлек к себе и поцеловал, испытывая чувственную жажду вперемешку с отчаянием. Меррин издала мурлыкающий звук чистого удовольствия и отнюдь не чистого желания. Она еще теснее прижалась к нему, и Гаррик ощутил ее податливо-мягкие груди. Он целовал ее с такой страстью, что чувствовал: его самообладание начинает рушиться. Это неправильно, это последнее, что он может сделать, находясь перед жестким выбором: отпустить ее или связать узами формального брака, размышлял он. И все равно, вместо того чтобы выпустить ее из объятий, лишь сильнее прижал ее к себе; запустил руки в ее волосы и стал покрывать лицо девушки быстрыми поцелуями.