Перепиши меня начисто - Тальяна Орлова Страница 57

И он появился. На пятый день после моего заявления в дверь тихо постучали, а затем вошел Той – со смущенной улыбкой и все такой же идеальный.

– Теперь мне можно ходить и по этому ярусу, Ината, – сказал вместо всех приветствий. Кстати, именно без приветствий и должны начинаться хорошие разговоры с близкими друзьями. – Ты ведь уже знаешь, что я никого не убивал?

– Знаю, – я не могла бы улыбаться еще шире. Пять дней ничему не улыбалась – и вот, ползет в стороны, не удержишь. – И я рада, что пока ты – это ты. Ты теперь не будешь жить в этой комнате?

– Нет, – он коротко вдохнул, а потом будто решился и прошел к моей кровати, упал рядом, уперся спиной в стену. – Больше в этом нет необходимости. Скоро меня начисто сотрут. Я идеальный эксперимент, лучший из лучших. И на моей базе будут внедрять новые модели, чтобы научиться и их доводить до совершенства.

Улыбаться сразу расхотелось. Наоборот, навернулись слезы, но их я сдержала и ему не собиралась показывать. Спросила только тихо:

– Тебя это угнетает? Если оперировать привычными терминами, то это… смерть. Ты боишься полного конца для себя, Той?

Он не думал над ответом:

– Не боюсь. В данном случае человеческие термины неприемлемы. Мне просто немного жаль. Что я был так недолго, что не вышел из пятого уровня, ни разу не был даже на четвертом, я уж молчу о мегаполисе. Но притом это проще, чем жить после того, как ты уйдешь. И еще мне очень неприятно осознавать, что я только чья-то часть, пусть обнулят и пусть начнут заново с уже известными предпосылками. Пусть он будет лучше и полнее, чем я. Плюсов больше, чем минусов.

Я все же отвела взгляд и уставилась в другую стену, пытаясь сморгнуть дымку с глаз – почему-то очень не хотелось расстраивать его своими слезами. Мне пока удавалось, но голос начал немного дрожать:

– Ты уже знаешь и о том, что я ухожу?

– Да, шеф мне сообщил. Вероятно, тоже хотел посмотреть на мою реакцию. Я не доставил ему удовольствия и не отреагировал никак. А ему будто хотелось это хоть с кем-то обсудить. Вероятно, я впервые его в чем-то переиграл. Знать бы только в чем.

– Это самое классное, что можно здесь сделать, Той, – похвалила я, все еще пялясь в стену. – Я тоже учусь не реагировать никак.

– Ты плачешь, Ината?

– Нет, конечно. Когда это произойдет? Я про это… обнуление, – я все искала любое слово, чтобы лишний раз не говорить «смерть».

– Я удивлен, что меня не стерли до сих пор. Возможно, оставили до твоего ухода. Мистер Кинред знает, что ты во мне нуждаешься.

– Ему плевать, в ком я нуждаюсь, Той.

– Может и так, – он вдруг задумался. – А может, и не так. Он создал меня и лучше всех меня понимает, но я не способен полностью понять целое, являясь его частью.

– Лучшей его частью, – зачем-то вставила я.

– Лучшей, – Той согласился с усмешкой. – Но нельзя отрицать, что все мои чувства к тебе – и тяга, и нежность, и ревность, и желание повернуть к тебе лицом весь мир – это не мое, это взялось откуда-то из него. Лучшее в нем все-таки тянется к тебе, Ината. А худшее в нем называется «директор пятого уровня». Ужасно, что это один и тот же человек, но это так. Я ненавижу его. И мне как будто его немного жаль.

Мне не хотелось обсуждать с Тоем Кинреда – казалось это какой-то насмешкой над его чувствами.

– Он говорил примерно то же. Но разницы никакой нет – я все равно ухожу из ЦНИ через две недели и еще одни сутки. И, наверное, это даже хорошо, если я не проведу здесь ни одного дня после тебя. Видишь, в чем-то мы похожи.

– Считаешь дни?

– Еще как считаю. Идем смотреть видеофильм?

Той больше не брал меня за руку в зале, а над комедией на экране хохотал громче всех. Люди все еще косились в его сторону и наверняка размышляли, может ли у робота быть чувство юмора. А мне было больно от мысли, что скоро его не станет. И Кинред пропал – совсем оставил меня в покое. Ведь я ожидала, что оставшееся время он не упустит, он как-то намекал на это. Но я его за эти дни ни разу не видела. К концу фильма, уже смеясь почти так же громко, как и Той, я решила пойти к директору пятого уровня и сделать еще одну ставку. Вдруг ему мое мнение хоть чуть важно? Вдруг, если я стану слезно умолять не стирать Тоя, то он забудет о потраченных миллионов и решит такой удачный экземпляр оставить, а другое настолько же совершенное тело можно создать за счет других миллионов… Или как там это делается в самой высокобюджетной организации в мире? Или как это делается, если у людей есть сердце.