Снова любить... - Сара Оклер Страница 56

УТРО НАСТУПАЕТ СЛИШКОМ быстро. Мама заходит в комнату, будит меня, зовет завтракать и обсуждать поездку. Я сажусь, осматриваю такой знакомый интерьер и понимаю, что дом на пляже остался за четыре тысячи километров отсюда.

Сейчас одиннадцать утра, а значит, прошло уже десять часов. Недостаточно, чтобы справиться с последствиями всех бессонных ночей, но маме этого не объяснить, она жаждет общения.

Папа сидит внизу за сервированным столом и читает газету. В честь нормального семейного отдыха и моего триумфального возвращения мама приготовила королевский завтрак для своей хорошей дочки, которая, разумеется, не брала в рот ни капли спиртного, не развлекалась с мальчиками, не сбегала из дома и уж точно не появлялась на улице без солнцезащитного крема.

Я собираю волосы в хвост, накладываю еду в тарелку и подробно рассказываю родителям о поездке. Естественно, для них я подготовила самую приличную версию: отдых под присмотром дяди Реда и тети Джейн, короткие истории про Джеки, Саманту и их строгих родителей, вкусные блюда из морепродуктов, тот случай с официантом, облившим водой обгоревшую Фрэнки, и ночь, когда мы с тетей Джейн делали ангелочков на пляже. Я в красках описываю океан, наш дом, бульвар Мунлайт, разношерстные толпы туристов и местных, изо всех сил стараясь не ляпнуть что-нибудь про Сэма и его вкуснейший смузи Va-Va-Vineapple, который я непременно попытаюсь приготовить, как только доберусь до блендера.

– Анна, это так здорово! – говорит мама и подливает себе кофе.

– А у вас как дела? – спрашиваю я, лихорадочно вспоминая, не упомянула ли случайно Сэма.

– У нас отличные новости. – Мама улыбается сидящему напротив папе.

– Помнишь, перед твоим отъездом я получил документы на дом Хуверов, тот старинный особняк на Пятом шоссе? – спрашивает он. – Так вот, мне удалось его продать. Как я и предполагал, неделя тишины, а потом предложения посыпались горой.

– Это же прекрасно, пап. Поздравляю!

– Мы устроим в честь этого праздничный ужин, пригласим Перино. Здорово, правда?

Я машинально пожимаю плечами, а потом, опомнившись, радостно киваю.

– Кстати, где Фрэнки? – интересуется папа. – Уже почти двенадцать. Вы обычно не расстаетесь так надолго.

Я глубоко вдыхаю и отпиваю апельсиновый сок.

Знаешь, пап, сначала Фрэнки наврала, что лишилась девственности на футбольном поле с учеником по обмену, и прожужжала все уши о том, что первый раз вовсе не должен быть каким-то особенным. Потом мы придумали дурацкую затею с двадцатью парнями, и она снова меня обманула, притворившись, что переспала с одним из них, хотя на самом деле они просто бегали голыми, а потом расстались. Тем временем я лишилась девственности с парнем под номером пять (а может быть, шесть?). Фрэнки прочитала мой дневник и узнала, что я кучу лет была влюблена в ее брата Мэтта. Когда ты сфотографировал нас на дне рождения после битвы тортом, он поцеловал меня и взял обещание хранить эту тайну. Фрэнки так разозлилась, что выбросила мой дневник в океан. Он ушел на самое дно и останется там на веки вечные, как несчастная русалка из сказки, которая превращает свои слезы в стекляшки. Кстати, ты будешь доедать бекон?

Папа аккуратно мажет тост, стараясь не накрошить, и терпеливо ждет моего ответа.

– Чуть позже встретимся, – говорю я.

– Отлично. Мы уже позвали на ужин Реда и Джейн. Кстати, Анна, ты так изменилась. – Папа окидывает меня долгим пристальным взглядом.

– Ты о чем? – спрашиваю я, стараясь не выглядеть виноватой. От папы моя реакция, скорее всего, ускользнет, но непременно привлечет внимание мамы.

– Хм. Ты загорела и стала спокойнее.

Мама кивает:

– Давно надо было отправить тебя отдыхать.

– Ха-ха.

Иногда кажется, что я – инопланетянка, которая случайно выпала из летающей тарелки и оказалась в доме ничего не подозревающих земных родителей.

После завтрака самое время разобрать все скопившиеся за три недели грязные секретики. Точнее, одежду. Да, грязную одежду.

Для начала я вываливаю содержимое чемодана (а вместе с ним – несколько килограммов песка) на кровать.

Затем отсортировываю все, что не относится к одежде: стеклянную гальку, ракушки, парочку плоских морских ежей, камень с полосками, который Фрэнки подарила мне в самый первый день, iPod, телефон, открытки, магнит из Сан-Франциско для школьного шкафчика, сборник стихов об океане из City Lights, а еще меню на вынос из Smoothie Shack, в нижнем углу которого нацарапан адрес электронной почты Сэма.

Я складываю стеклянную гальку в новую банку, а меню прячу на дно ящика с носками – там мама точно не найдет. Все остальное раскладываю по разным местам, даже кофту Сэма, которая отлично вписывается в мой гардероб. Она будто воссоединилась со своими старыми подругами-толстовками.

Ткань по-прежнему хранит запах его тела. Я кладу кофту поближе, чтобы потом, когда ничего не подозревающие родители запрутся в спальне, непременно надеть ее.

Я открываю окно и убираю москитную сетку, чтобы вытряхнуть песок из вещей, но замечаю Фрэнки. Она загорает на заднем дворе, очевидно, чтобы закрепить и без того совершенный загар. Подруга, пролистав Celeb Style, бросает его на соседнее кресло, в котором раньше всегда сидела я.

Неудачно приземлившийся журнал падает на траву вместе с несколькими другими выпусками. Фрэнки пытается поднять их, не вставая с места, но вновь роняет и заваливается набок.

Никакого втянутого живота, влажно блестящих приоткрытых губ, торчащей груди и слегка разведенных ног. Никакого сверкающего песка и шумящего океана. Никаких свистящих вслед, истекающих слюной парней. Только Фрэнки и мое пустующее кресло рядом.

Мне больно на это смотреть, стыдно сидеть тут, в тени, и подглядывать.

– Фрэнк! – кричу я. – Сейчас зайду.

Подруга встречает меня на кухне и по пути наверх берет две банки диетической колы.

Кажется, последний раз я была тут сто лет назад, и теперь, оказавшись в знакомой бордово-фиолетовой комнате, чувствую себя так, словно вернулась домой после долгой разлуки.