Запретный рай - Лора Бекитт Страница 56

— Да, — сказала Эмили, — я хорошо представляю карту. Этот остров расположен близ южных берегов Австралии.

Она вспомнила, как в детстве лежала на огромной карте, гордости Рене, двигая по ней игрушечный кораблик. Уже тогда она назубок выучила расположение всех обозначенных на ней материков, островов, океанов, морей и стран.

— Если вы думаете о побеге, то бежать там некуда, разве что в гости к людоедам! — вмешалась какая-то женщина.

— Заткнись! — беззлобно бросила Келли.

Палуба «Провидения» пахла свежей сосной. Загорелые мускулистые моряки с живым интересом разглядывали каторжниц, выискивая среди них тех, кто был помоложе и покрасивей, и протягивали к ним жадные руки.

А на берегу толпились другие мужчины, возлюбленные или мужья арестанток. Многие женщины, глядя на них, рыдали и махали руками. Кроме провожающих на пристани теснились предприимчивые торговцы. Женщины спускали вниз на веревках узелки с деньгами, а взамен получали продукты, кое-какие вещи, а также бутылки с джином и ромом.

— Тебя никто не провожает? — спросила Келли, заглянув в сухие глаза Эмили.

— Нет.

— Сдается, моряки захотят выбрать себе подруг на время нашего долгого плавания. Они всегда так делают. Женщины будут чинить им одежду, готовить еду и, конечно, спать с ними. Хорошо бы подцепить кого-то рангом повыше!

— Зачем тебе это?

Келли сверкнула карими глазами.

— Чтобы не питаться одной тюремной похлебкой и не ночевать на голых досках!

— Лучше я стану спать на голых досках.

Келли усмехнулась.

— Ты обещала хранить кому-то верность?

— Только самой себе.

Каторжницам велели занять крохотные каюты, в потолке каждой из которых был небольшой люк. Эмили с опаской поставила ногу на ступеньку, однако дабы избежать прикосновения рук двух помогавших узницам матросов, поспешила спуститься вниз. Там, как и в тюремной камере, были нары — в целых три этажа. После небольшой, хотя и бурной перебранки Келли удалось отвоевать нижнюю полку для себя и для Эмили.

В течение нескольких дней они задыхались в тесных каютах. Через иллюминатор виднелась только полоска воды и дальний берег, люки были закрыты, и узницы могли выходить лишь в узкий внутренний коридор, отделявший каюты правого борта от кают левого. Кормили, как и предсказывала Келли, жидкой, едва теплой похлебкой, обнаружить в которой листок капусты или ломтик картофеля считалось большим везением и даже роскошью. И умываться, и пить приходилось из общей бочки, на поверхности которой плавала грязная пена.

Между тем каторжницы все прибывали и прибывали: кто-то из окружных тюрем, другие — из дальних районов Англии. Наконец после недельного стояния на рейде судно отправилось в путь.

Стремясь в последний раз увидеть родной берег, обитательницы каюты отталкивали друг друга от иллюминатора. Только Эмили сидела на месте. Ее лицо было спокойным, глаза — сухими, хотя именно в эти минуты навсегда обрывались последние нити, связывающие ее с прежней жизнью. Она не позволяла себе ни вспоминать, ни страдать, ни думать. Думать о прошлом. И тем более — о будущем.

Когда «Провидение» вышло в открытое море, поднялся ветер и началась качка. Слышался яростный плеск волн, ударявшихся о деревянную обшивку бортов, резкий скрип шпангоутов; по полу каюты перекатывались железные кружки и миски. Корабль кренился то в одну, то в другую сторону, и узницы с трудом удерживались на своих полках. Многих тошнило. Масляная лампа, болтавшаяся под потолком в узком проходе между каютами, беспомощно мигала, пока совсем не погасла. В тесных помещениях нарастало зловоние.

Эмили говорила себе, что все, упоминавшие об условиях, в каких содержались каторжанки, были правы: маленькие дети ни за что бы не вынесли такого путешествия.

К утру ветер стих, и арестанток выпустили на палубу. Обессилевшие, бледные, они жалко щурились от яркого солнца. Когда было объявлено о том, что откроют люки, к бакам с водой образовалась очередь. Каждая женщина хотела привести себя в порядок, дабы более-менее сносно выглядеть перед мужчинами.

Те сыпали непристойными шутками, подходили к понравившимся женщинам и делали им конкретные предложения. Келли Джонс раскраснелась от удовольствия: ей повезло больше других — ее выбрал корабельный стюард. Теперь она могла быть спокойна за свое пропитание.

Эмили стояла в стороне, глядя на величественные громады парусов и жадно вдыхая свежий морской воздух. Вокруг судна разбегались синие волны, одетые в белое кружево гребней; высокие мачты, казалось, вонзались в чистое голубое небо.

Молодая женщина не заметила, как к ней приблизился высокий мужчина в форме. Оглядев ее с головы до ног, он слегка прикоснулся рукой к фуражке и неловко произнес:

— Добрый день, мисс. Неплохая погода?

— Да, — сдержанно ответила Эмили.

— Помощник капитана Артур Уэст, — представился мужчина и спросил: — А как ваше имя?

— Эмили Марен.

— Мисс Марен, я приглашаю вас осмотреть мою каюту.

— У меня есть своя.

— Но там другие условия.

— Благодарю вас, сэр, но сейчас мне хорошо здесь.

— Соглашайтесь, я угощу вас кофе с печеньем и булочками.

— Я не голодна.

— Послушай, — сказал помощник капитана, отбрасывая притворную вежливость, — я обратился к тебе, потому что мне показалось, что ты иная, чем весь этот сброд!

Эмили заставила себя посмотреть ему в глаза.

— Ошибаетесь, мистер Уэст, я точно такая же.

Поняв, что ему дают окончательную отставку, помощник капитана побагровел.

— Подожди, еще пожалеешь, госпожа гордячка! — процедил он. — Клянусь, рано или поздно тебе придется довольствоваться чем-то худшим!

То же самое сказала и Келли Джонс, когда они вернулись в каюту. Келли раздала подругам по несчастью полученные от стюарда галеты и разлила по кружкам ром, полбутылки которого ей удалось стянуть в каюте новоиспеченного любовника.

— Ты зря отказалась! Сам помощник капитана! От тебя бы не убыло. И ты здорово облегчила бы себе путешествие. Помяни мое слово, рано или поздно тебе придется уступить. И не факт, что это будет кто-то достойный.

Эмили молчала, отвернувшись к стене. Не ей было спорить о том, сколь милосердна или жестока судьба. К счастью, женщин на корабле было в три раза больше, чем мужчин, потому у последних не возникало мыслей овладеть кем-то силой.

Одна из соседок по каюте, Ребекка, всегда носившая с собой колоду карт, сказала:

— Оставь ее, Келли. Она думает о другом мужчине.

— Неправда, — не выдержав, резко произнесла Эмили, — я о нем больше не думаю.

Ребекка раскинула карты.

— Однако он в твоем сердце. Только его ты и будешь любить до конца своей жизни. И это не простой мужчина!