Ангелочек - Мари-Бернадетт Дюпюи Страница 56

Филипп Кост посмотрел на Анжелину проницательным взглядом.

— У вас были неприятности? — спросил он.

— Нет, доктор, — ответила Анжелина. — И за это я должна поблагодарить вас. Если бы не вы, я получила бы выговор. Но вы солгали мадам Бертен…

Доктор улыбнулся. Он встал и вышел из-за массивного дубового стола, на котором лежали папки с историями болезней.

— Скажем, что это была святая ложь. Вернее, полуправда. Мы с вами действительно разговаривали, хотя и не здесь, а в парке. Пойдемте.

Анжелина пошла за доктором. На ходу она поправила белую косынку, скрывавшую ее волосы, несколько раз провела руками по переднику и туже затянула пояс.

— Моя пациентка — первородящая. Я хочу сказать, что это ее первый ребенок, — уточнил доктор Кост.

— Я знаю этот термин.

— Прошу прощения… Роженице тридцать четыре года, и это осложняет дело. Повитуха, которая наблюдает за ней, сообщила мне, что шейка матки раскрылась всего на пять пальцев после нескольких часов болезненных схваток. К тому же речь идет о полном ягодичном предлежании. Я думаю, что через час придется разрезать в нескольких местах промежность, чтобы облегчить выход плода.

Они шли по коридору первого этажа. Анжелина радовалась и вместе с тем волновалась из-за того, что будет помогать опытному акушеру. Она молчала, не решаясь высказать свое мнение. Но перед тем как войти в родильную палату, доктор задал ей прямой вопрос:

— Как бы вы поступили на моем месте?

— О, прошу вас! — запротестовала Анжелина. — У меня нет диплома, я не могу ничем вам помочь. Почему вы мне так доверяете?

— Я просто спрашиваю ваше мнение. У врачей принято советоваться друг с другом.

Громкий вопль заставил их вздрогнуть. Доктор резко открыл дверь и бросился к кровати будущей матери. Анжелина подошла ближе и увидела женщину плотного телосложения с перекошенным от боли лицом. Ее лоб был покрыт крупными каплями пота. Казалось, несчастная подвергается жестоким пыткам. Нижняя часть тела женщины была прикрыта простыней, приподняв которую, акушерка проводила ручной осмотр.

— Дышите, мадам, дышите! — повторяла повитуха. — Доктор, шейка матки раскрылась на семь пальцев.

— Прекрасно! Все идет хорошо! — отметил доктор Кост.

К ним подошла симпатичная женщина лет тридцати.

— Анжелина Лубе, это мадам Анна Моро. Она тоже состоит под началом мадам Бертен, но свой диплом получила восемь лет назад.

В знак приветствия Анжелина кивнула головой. Доктор Кост подошел к своей пациентке и успокаивающим тоном сказал:

— Мужайтесь, мадам! Скоро вы родите. Вы в надежных руках. Мадемуазель Лубе, дайте ей немного воды.

Анжелина поспешно налила воды в стакан. Затем она взяла роженицу за руку и склонилась над ней:

— Все будет хорошо, мадам. Верьте нам! Вы сейчас испуганы, напряжены. Вам надо успокоиться.

Ласковые интонации и нежный взгляд немного успокоили плачущую женщину.

— Мне не надо было так поздно выходить замуж, — рыдала она. — Сейчас мне приходится за это слишком дорого платить.

— Не думайте о подобных вещах! Сегодня вечером у вас появится малыш, и вы будете любить и лелеять его, — ответила Анжелина, вытирая лоб женщины влажным полотенцем.

— Я умру, это точно. Мне так больно, мадемуазель, я не могу больше терпеть!

— Я знаю, что вы страдаете, но скоро все закончится.

Доктор Кост и повитуха отошли от кровати и о чем-то тихо разговаривали. Анжелина краешком глаз смотрела на них, но не могла различить слов.

«О чем они говорят? — волновалась она. — Если бы только я могла применить мамины методы, сделать массаж, которому она меня научила! Давали этой женщине настои, которые стимулируют работу матки, способствуя схваткам? Настои пустырника, шалфея, листьев малины и крапивы? Надо бы попытаться перевернуть ребенка, чтобы он лег правильно. Я не заблуждаюсь на свой счет: доктор Кост потребовал, чтобы я была здесь из прихоти. Он хочет соблазнить меня, я это чувствую. Гильем научил меня распознавать желание мужчины по его глазам».

— Мадемуазель, — простонала женщина. — Мне больно, там, внизу! Опять начинается! О боже! Как мне больно! Это продолжается со вчерашнего дня. Ой! У меня разрываются все внутренности, я не могу больше терпеть! Нет, нет!

Женщина на мгновение замерла, а потом вновь закричала. Ее лицо исказилось от страха и боли. Доктор Кост сам осмотрел ее, нерешительно кашлянул и громко сказал:

— Теперь вы должны тужиться, мадам. Сейчас самое время.

В сопровождении монахини в зал вошла медсестра. Вдвоем они стали готовить все необходимое, чтобы принять ребенка. Медсестра взяла пузырек с хлороформом и ватный тампон. Они обе хорошо знали, что делать.

«Я здесь для того, чтобы успокоить пациентку, — думала Анжелина. — Она совсем обезумела от страха, измучена болью и поэтому почти не слышит меня. Какое решение они приняли? Мне так хотелось бы это знать! Доктор Кост ничего не объяснил этой несчастной женщине. Вероятно, он решил ее усыпить, чтобы разрезать промежность. Возможно, она даже не знает, что ребенок выходит ягодицами.

Адриена Лубе, даже если боялась осложнений, всегда говорила правду своим пациенткам, чтобы они тоже участвовали в процессе родов. Но в родильном отделении больницы Святого Иакова не приветствовалось подобное женское сообщничество, взаимное доверие. Такое же положение дел существовало во многих больницах.

Будущая мать кричала от боли. Откинув голову назад, выгнув спину, она вцепилась в руки Анжелины.

— Тужьтесь сильнее! — велел доктор. — Мадам, надо тужиться.

— У меня нет больше сил. Нет, я не могу! — задыхаясь, кричала женщина. — Что происходит, доктор? Мне страшно…

Вместо ответа повитуха сунула ей под нос ватный тампон, пропитанный хлороформом. Женщина погрузилась в спасительный сон. Филипп Кост тут же сел между ногами пациентки. Взволнованная происходящим, Анжелина сжала зубы. Она мысленно представила, как скальпель режет натянутую плоть… И тут акушер воскликнул:

— Господи, только этого не хватало!

Доктор встал, виду него был озадаченный.

— Ребенок повернулся. Теперь он лежит поперек матки. Я уже собирался резать, как вдруг увидел его руку во влагалище. Это редчайший случай. Мы потеряем их обоих, даже если сделаем кесарево сечение.

Воцарилась мертвая тишина. Монахиня перекрестилась. Ее примеру последовала молодая медсестра. Анжелина подошла к доктору Косту. Ей казалось, что она каким-то странным образом раздвоилась, избавилась от паники и страха. Рассудок с необычайной точностью подсказывал ей, что надо сделать, чтобы спасти мать и ребенка. Перед глазами Анжелины с предельной ясностью мелькали различные образы.

— Доктор, как бы то ни было, есть один способ помочь ей, — набравшись смелости, сказала Анжелина твердым голосом. — Сложилась чрезвычайная ситуация. Я уверена, что за двадцать лет практики моя мать никогда не сталкивалась ни с чем подобным. Но если Господь на нашей стороне, он даст нам шанс.