Открытка - Лия Флеминг Страница 56

Глядя, как внук радуется подарку, Фиби невольно вспомнила свое собственное детство. Ее дни рождения сопровождались гораздо более скромными подношениями. Мысли ее невольно перекочевали на брата. Кажется, пора восстановить отношения с Тедом. Долгие годы она все оттягивала этот момент, но война в одночасье все изменила. Кто знает, что ждет их впереди? Она отыскала адрес брата и, не став уведомлять его о своем приезде на случай, если он вдруг воспротивится ее визиту, неожиданно для всех появилась на пороге его дома. Она даже пренебрегла рекомендациями властей не разъезжать по стране без крайней надобности.

При виде брата Фиби испытала самый настоящий шок. Она увидела перед собой совсем изможденного старика. Ей стало неловко за то, что она живет в такой роскоши, а брат ютится в жалкой лачуге на окраине города.

Никакой радости при виде сестры брат не выразил.

– Вот наконец-то прибыла наша Королева Фей! – бросил он презрительным тоном. – Явилась не запылилась! – Тед внимательно обозрел Фиби с ног до головы. – Гордишься собой, да? Подослала к нам свою девчонку! Решила на меня спихнуть всю грязную работу, так, выходит? Как же, как же! Ко мне в гости нагрянула дочка Джо! Слышали вы такое? Твои выдумки годятся для дураков! А я – воробей стреляный. На твои сказочки не поведусь.

– Тед, перестань нервничать! Тебе нельзя! У тебя грудь больная! – засуетилась вокруг него жена. – А вы проходите и садитесь! Она же тебе родная сестра! Одна плоть! Нельзя так! – упрекнула женщина мужа. – Рада с вами познакомиться! Меня зовут Хильда.

– Да, Каролина рассказала мне о вас. Сказала, что вы приняли ее очень тепло. – Фиби немного помолчала. – Мне жаль, что я так долго не поддерживала с вами связь.

– Жаль?! Вы только посмотрите на нее! Ей, видите ли, жаль! Да ты и слова такого не знаешь, как «жалость». Оговорила перед девчонкой моего брата Джо, очернила перед ней его память. Он ведь, бедняга, с того света не сумеет постоять за свое доброе имя! – снова разбушевался Тед. – Разве тебя для того растили и воспитывали, чтобы ты обманывала людей? Наши родители, упокой, Господи, души их! – были добрыми и честными людьми. А ты в кого удалась? Все твои театральные штучки! Фиглярничала всю жизнь на сцене, привыкла притворяться, вот у тебя крыша-то и поехала в конце концов. А еще стала и нос драть. Дескать, мы тебе уже и не родня! Зачем с такими людишками знаться, когда я порхаю среди всяких важных господ? А на самом деле ты как была хористочкой, танцовщицей варьете, так ею и осталась. Поди какой-нибудь военный заделал тебе ребеночка, вот и все дела. Я прав? Так что не строй тут из себя даму! Я с такими женщинами не знаюсь! – Тед сердито отвернулся к огню.

– Да, я виновата! – склонила голову Фиби. – Но вот решила, что пришла пора нам снова стать семьей. То, что я делала, и то, как я себя вела… Я думала, так будет лучше для нас с дочерью. Намерения у меня были самыми благими, а получилось, как получилось. Все тайное, как известно, рано или поздно становится явным. И не всегда добрые намерения оборачиваются добрыми поступками.

– То есть девчонка тебя обставила, да? Убежала и оставила тебя ни с чем, да? Тебе фук от дочурки, да?

– Нет, с ней все в порядке. Родила здоровенького мальчика… Знаю, сестра из меня получилась никудышная, но сейчас у меня есть возможность помочь вам обоим.

– Мне от тебя ничего не надо!

– Ты еще не дослушал меня до конца! Я смогу арендовать для вас небольшой домик в северных пригородах Лидса. Там и воздух не такой грязный, как в городе, и не такая сырость, как здесь.

– Поздно мне уже сниматься с насиженного места. Нам и здесь неплохо!

– Ты, Тед Бордман, ничуть не лучше меня! Упрямец и гордец! Не хочешь думать о себе, так подумай хотя бы о жене! Она что, не заслужила шанса на более достойную жизнь?

– Перестаньте грызться, вы, оба! – рявкнула вдруг Хильда. – Спасибо за такое щедрое предложение! – сказала она, обращаясь к Фиби. – А ты, – повернулась она к мужу, – поступай как знаешь! Не хочешь ехать, сиди здесь! А я поеду одна! – она незаметно подмигнула Фиби. – Ой, мое белье на плите уже кипит-перекипит! Знаете что? Давайте-ка мы выпьем по чашечке чая и потолкуем как люди. Без этих криков и воплей. У меня и так голова раскалывается от боли! Расскажите-ка нам лучше о своем внуке!

Родители Примми помогли найти подходящий коттедж в Фар-Гедингли, одном из пригородов Лидса. В двух шагах мясная лавка, бакалейная лавка, кинотеатр неподалеку, хорошее автобусное сообщение с городом. Почему она не сделала этого раньше, корила себя Фиби. Но, во всяком случае, сейчас брат хотя бы снисходит до разговора с ней.

Война лишний раз показала им всем, как, в сущности, хрупка человеческая жизнь и как наивно загадывать о будущем в такое неопределенное время. Слава богу, у Фиби были некоторые средства, позволяющие облегчить жизнь своему брату. Она надеялась, что этот ее жест доброй воли хоть как-то примирит их и растопит тот лед отчуждения, который образовался за те долгие годы, пока они не общались. Вскоре пришло письмо от Хильды с новым адресом на конверте. Она благодарила Каролину за фотографии Дезмонда, которые та послала им, и расхваливала на все лады новое жилье.

Весной 1940 года ситуация резко обострилась. Немцы осуществили блицкриг, вторгшись на территорию Бельгии и Голландии. Потом последовал разгром британских войск под Дюнкерком. Все лето страна жила в ожидании вторжения немецких войск на Британские острова. Хотя внешне жизнь в Лондоне шла своим чередом. Народ, стараясь забыть об ужасах войны, предавался танцам на балах, кинотеатры ломились от публики. И так продолжалось до тех пор, пока немцы не стали регулярно, каждую ночь, бомбить Лондон.

Фиби была занята на съемках нового фильма, а потому безвылазно сидела в Лондоне. Очень скоро она привыкла и к вою противовоздушных сирен, и к канонаде ответных артиллерийских залпов (пушки были установлены по всему городу, даже в парках), и к слепящим огням прожекторов, обшаривающих каждый миллиметр ночного неба. Разве что нехватка сна валила с ног от усталости. Спать в бомбоубежище, в плотном кольце десятков, сотен людей, Фиби категорически не могла. Она не могла заставить себя даже вздремнуть хотя бы с полчасика. Земля над ними содрогалась от разрывов мощных авиационных бомб, выли пожарные сирены, глухо рокотали самолеты, волнами наплывающие на город со своим смертоносным грузом на борту. Это было страшно. И Фиби из последних сил старалась не поддаваться панике, помнить о том, что она – британка и обязана сохранять хладнокровие в любой ситуации.

Но вот, сбросив смертельный груз, самолеты неприятеля улетали прочь. Пошатываясь от напряжения и пережитого ужаса, Фиби выбиралась из бомбоубежища наверх, жадно вглядывалась в ночное небо, вдыхала в себя прохладный воздух, пахнущий порохом, озиралась по сторонам, видела, как пожарные сбивают пламя с поврежденных труб газопроводов, слышала, как трезвонят проносящиеся мимо кареты «Скорой помощи», как завывают пожарные машины, и сердце ее снова наполнялось ужасом и тоской. Сколько несчастных уже навеки погребены под этими полыхающими от огня завалами, думала она, разглядывая оранжевые всполохи пожаров над ночным небом Лондона.