Пропустите женщину с ребенком - Ирина Лобановская Страница 56

А дома ребенка? Туда рекой текли подарки под видом благотворительных взносов, деньги от иностранных усыновителей и зарубежных агентств. Руководители детских домов стали избалованными. Их безмерно задаривали долларами, дорогими презентами, мебелью и машинами. Одна из школ-интернатов для детей-сирот, получавшая от иностранных фирм немалые средства, оплачивала ими отпуска сотрудников, выдавала в виде авансов. А в знак благодарности работники интерната предоставляли зарубежным гражданам «дополнительные услуги». Например, будили детей ночью, чтобы представители иностранных агентств могли сфотографировать малышей. Днем это делать опаснее.

Одна из хьюстонских пар рассказала Борису, что еще до знакомства с ним, получив неважную фотографию мальчика, которого хотели усыновить, они попросили у дома ребенка другую. И снимок им доставили через три дня — из России в Штаты! Деньги, большие деньги… Они способны на все.

Закон… При чем тут закон? Недоспасов хорошо знал его сомнительную силу. Кому, как не ему, знать… Так что докторша Марина не ошиблась в выборе помощника.

Жизнь подтверждала спокойствие Бориса. Ни один прокурор не дал фактам задаривания домов ребенка правовой оценки. Хотя все тот же закон запрещал государственным служащим получать любые вознаграждения в виде подарков, денег, услуг. А пока руководители домов ребенка частенько выезжали за рубеж якобы в служебные командировки, а на самом деле прошвырнуться за счет иностранных благодетелей, готовых на все, чтобы сбылась их мечта приобрести как можно больше российских детей и обеспечить ими всех страждущих.

Да и сами прокуроры нередко получали зазывалки от иностранных фирм и отдельных граждан посетить какую-нибудь симпатичную страну, например теплую Италию. Поездки полностью оплатят. А что, прокуроры не люди?

На самом деле формированием региональных банков данных о детях-сиротах и устройством их в семьи должна заниматься исполнительная власть на местах. То бишь всякие там департаменты, управления и комитеты по образованию. Должна, но не занимается, равно как и контролем за соблюдением законов в системе образования. У департаментов иные дела и заботы. Поэтому давно и быстро подсуетились другие ловкие люди, вроде Марины и Бориса.

Департаменты попустительствовали, а суды допускали нарушения правовых норм. Нередко заявления усыновителей рассматривались без необходимых документов — сведений об усыновителях, подробных обоснований и доказательств просьбы об усыновлении ребенка.

Очень часто отсутствовало согласие родителей на усыновление ребенка, если они живы. Уголовный кодекс допускал усыновление детей без согласия их родителей, но только если они больше полугода по неуважительной причине не жили с ребенком, не занимались родным дитем, не содержали его и не воспитывали. Однако все эти обстоятельства суды не выясняли, ограничиваясь лишь устными объяснениями часто нетрезвых мамашек и отцов.

Суды даже порой рассматривали дела об усыновлении в отсутствие самих усыновителей, без участия представителей органов опеки и попечительства и прокуроров. В докладных записках такое положение вещей объяснялось с потрясающей наивностью, мол, суды не извещают беспомощных прокуроров и всех остальных о дате слушания дела. А сами прокуроры никаких требований по этому поводу судам не предъявляли. Очевидно, тоже в силу своего полного бессилия…

Далеко не во всех делах находились медицинские заключения о здоровье ребенка и усыновителей. Нередко не было сведений о судимости будущих родителей.

Борис помнил, что однажды, при рассмотрении областным судом дела по заявлению об усыновлении шестилетнего мальчика, прокурор внезапно проявил бдительность и затребовал справку о судимости возможного отца сироты. Оказалось, что потенциальный папаша отбыл приличный и уже не первый срок за квартирные кражи и лишь недавно вышел из колонии. И тотчас решил усыновить сиротку. Вероятно, чтобы иметь ловкого помощника, способного легко пролезать в чужие форточки. После получения судом справки о судимости папаша срочно отказался от своей любви к сиротинушке, хотя суд все равно мальчика бы ему не отдал. Но таких прокуроров единицы.

Изучение судебных дел об усыновлениях многое показало Борису. Так, нередко иностранцы, вопреки Семейному кодексу России, знакомились с детьми лишь заочно, по фотографиям и видеокассетам, часто накануне судебного заседания. Значит, не соблюдалось требование закона об определении психологической совместимости, что не соответствовало интересам ребенка. Но такое нарушение в числе других редко служило основанием для отказа усыновителям. Борис нашел лишь один подобный случай.

Борис все учитывал на будущее. Большинство решений об усыновлении детей иностранцами суды принимали к немедленному исполнению. Хотя закон допускал такую срочность лишь в особых обстоятельствах. Например, когда промедление может обернуться несчастьем или исполнение позже по каким-либо причинам нереально. Но в судебных решениях не указывались не только эти особые обстоятельства, но даже мотивы-причины странной поспешности. А подобная практика опасна. Она ведет к серьезным осложнениям в дальнейшем, поскольку в случае отмены решения суда поворот исполнения ничем не обоснованного решения вряд ли реален или по меньшей мере весьма затруднен. Но именно это и играло на руку Борису. И как радовался Недоспасов, узнавая об этом… Посмеивался, читая об усыновлении в России. Здесь эту проблему все равно не решали. Хотя давно требовалось.

Только наше общество спокойно на этот счет. Да, в российских приютах сегодня — более миллиона сирот. Но кто рассматривает и воспринимает это положение как национальную трагедию? Многие даже беды в том не видят. Ребятки в детдомах накормлены, напоены, одеты. Они не живут на улицах, не ночуют в подвалах, их учат и воспитывают. Логично. Особенно учитывая огромное количество появившихся в России беспризорников. По некоторым данным, их уже несколько миллионов. И страна не видела ничего подобного со времен Гражданской войны. А будущая судьба юных бомжей стала их личной заботой. Кому до них какое дело? Каждый выживает в одиночку.

В большинстве развитых стран сиротам обеспечивают домашние условия, что для нищей России не характерно и просто пока нереально. Где же выход? И есть ли альтернатива иностранному усыновлению?

Допустим, размышлял Борис, в России следует запретить торговлю детьми навсегда. Дети и деньги, дети и бизнес — страшные, противоестественные, взаимоисключающие понятия и словосочетания. Допустим… Надо признать обоснованность и закономерность определенной логики борцов с детоторговлей. Но тогда следует запретить и торговлю здоровьем, и правом на справедливость, то бишь частную медицинскую и юридическую практику, вновь установив государственную монополию. Результат хорошо известен и предсказуем — очень низкое качество услуг. А прибыль все равно и в этом варианте никуда не исчезнет, останется на своем законном месте, просто превратившись в привычную форму взяток чиновнику. И чиновники будут наглеть на глазах и богатеть. Ибо только они тогда сумеют срочно подобрать для усыновления ребенка поменьше, посимпатичнее и поздоровее.

— Пока есть семьи, мечтающие усыновить ребенка, детдомовские дети всегда будут пользоваться спросом и оставаться предметом купли-продажи, — сказала Борису Марина. — И помешать нам может лишь само государство. Но не суровыми законами, которые мы все равно обойдем на перекладных. Оно обязано создавать объективные условия для наилучшего удовлетворения нынешнего высокого спроса на детей. Должно делать все, чтобы помочь сиротам обрести семью, а оно делает все наоборот. Так что сам понимаешь, дорогой адвокат…