Одинокая звезда - Ирина Касаткина Страница 56

Дверь ему открыла мама Света. Он повис у нее на шее и чуть не опрокинул своим весом. Светлана с Людмилой Ивановной изумленно глядели на мальчика. В этом крепком загорелом пареньке трудно было узнать прежнего хлипкого Гену.

– Мамочка, бабулечка! – завопил он. – Как я по вас соскучился! Мне дядя Отар удочку подарил! И гантели! Я на рыбалку ездил! Теперь буду на Дону рыбу ловить. Я вам подарки привез – они у Лены дома. Я их сейчас притащу.

– А может, сначала с братиками познакомишься? – спросила Света. – Неужели тебе не хочется их увидеть?

– Хочется, – покорно согласился сын, – а можно, потом? Я только к Лене сбегаю. За своими вещами.

– Ну, беги. Воображаю, как ты им надоел.

– И вовсе нет! Они все ко мне так хорошо относились, особенно дядя Отар. Бороться меня учил. И плавать. Ой, мне столько надо вам рассказать! Я мигом.

Ему пришлось трижды спуститься к Туржанским, чтобы перетащить домой все свои вещи, гостинцы и подарки. Только после этого, вымыв без напоминания руки, он пошел знакомиться с малышами.

Мишка и Гришка недавно проснулись. Они лежали рядышком – два крошечных голеньких человечка с поджатыми ножками, раскинутыми ручками – и широко разевая ротики, хватали ими воздух в поисках пищи.

Фу, какие противные, подумал Гена, – еще хуже, чем я представлял. И какие бесстыдники! Он увидел, как близнецы один за другим пустили струйки. Хорошо, что Лены нет рядом. Раскорячились! Все у них видно.

Он попытался прикрыть малышей пеленкой, но те, дрыгнув ножками, немедленно сбросили ее.

– Ой, какие хорошенькие! – услышал он ее голос. – Ой, какие миленькие! Ой, какие у них ротики! Какие пальчики крошечные! Ой, как они зевают!

Гена понял, что нагота малышей ее совсем не смущает, и успокоился. Раз она не видит в этом ничего особенного, то пусть. Тут младенцы завопили – сначала один, потом другой. Им надоело лежать на мокром и хотелось есть.

Во горластые! – изумился Гена. И откуда у них силы так орать?

– Сейчас-сейчас! – Светлана, не стесняясь ребят, обнажила груди и приложила к каждой по близнецу. Те мгновенно замолчали и, шумно вздыхая и постанывая, принялись сосать.

Гене это зрелище понравилось еще меньше, чем вид обнаженных близнецов. А Леночка, наоборот, пришла в еще больший восторг. Она села на скамеечку рядом с кормящей мамой и стала любоваться замечательным зрелищем. На предложение Гены пойти поиграть или погулять она только махнула рукой.

В дверь позвонили – это пришла Ольга звать дочку обедать. Они еще немножко полюбовались на Светлану с малышами, потом ушли, взяв с нее слово, что после обеда она позволит Лене подержать близнецов и покачать их. Гена не захотел обедать у Лены. Он был сердит на свою подружку, что она так восторгалась младенцами и смотрела только на них, совсем забыв про него, Гену.

Будет теперь с ними сюсюкать целыми днями, с неприязнью думал он, то все в куклы играла, а теперь дорвалась. Что значит девчонки – они без кукол жить не могут.

В дверь опять позвонили.

– Гена, открой! – крикнула из ванной бабушка. – У меня руки в мыле.

Гена пошел открывать. На пороге стоял незнакомый дядька в кепке.

– Здорово! – сказал дядька. – Я Алексей. А ты, наверно, Гена?

– Ну Гена, – ответил Гена, не двигаясь с места.

– А я Алексей.

– И что?

– Что – что? Я Алексей, непонятно, что ли?

– Какой Алексей? Не знаю я никакого Алексея.

Гена твердо помнил, что незнакомых в квартиру впускать нельзя.

– Да ты что! Я же отец Миши и Гриши – братьев твоих. Тебе разве не говорили?

– Ничего мне не говорили. Бабушка, тут какой-то тип ломится. Говорит, что он отец близнецов. – Гена аж затрясся от негодования. Так вот кто причина всех их несчастий – и маминой болезни, и появления в доме этих противных младенцев. Такой же противный, как и они.

Гена отвернулся и ушел в бабушкину комнату. Теперь ему предстояло жить там – в их с мамой комнате поселились близнецы.

– Чего это он? – спросил гость Людмилу Ивановну. – Недоволен, что я пришел?

– Не обращайте внимания, – успокоила его та, – привыкнет. Он недавно с дороги, устал, наверно.

Гена лег на тахту и уставился в потолок. Внутри у него все кипело. Так он скучал по дому, по маме! Наконец приехал, и что же? Полон дом чужих людей, а мама на него – ноль внимания. Вся поглощена своими близнецами. А теперь еще и этот явился – их папаша. Хоть из дому беги!

В комнату вошла Светлана.

– Ты чего лежишь один? Иди познакомься с Алексеем. Он отец малышей и теперь часто будет к нам приходить.

– Уже познакомился, – буркнул Гена, – вот радость-то!

– Гена, ну что ты как еж? Нельзя же так! Он хороший человек и тебе ничего плохого не сделал.

– Мамочка! – Гена бросился к ней, встал на колени и обхватил ее ноги руками. – Ну зачем они нам все? Как мы хорошо жили втроем – бабушка, ты и я, помнишь? Отдай ему этих близнецов, и пусть уходит. Я все буду для тебя делать! Буду слушаться, буду хорошим, вот увидишь!

– Гена, да ты с ума сошел! – всплеснула руками Светлана. – Как я их отдам? Это же мои дети! Такие же, как и ты. И люблю я их так же, как тебя. И потом, они же без меня умрут – им мое молочко нужно.

– Да, а этот тоже… будет сюда ходить, ходить, а потом насовсем поселится? Зачем он нужен?

– Не поселится, не бойся. У него есть своя квартира и жена.

– Как жена? – обомлел Гена. – Там жена, а здесь дети? Как это может быть? А ты ему кто?

– Никто. Только мать его детей.

– Ничего не понимаю. – Гена замотал головой. – Я всегда думал, что жена и мать детей – одно и то же. Разве бывает, чтобы женой была одна женщина, а мать детей – другая?

– Ты же видишь, бывает. Вырастешь – поймешь.

– А его жена знает, что у него есть дети в другом месте?

– Уже знает, – вздохнула Светлана.

– И что?

– А ничего хорошего. Что же теперь делать, если так получилось? Но тебя это совершенно не касается. Просто веди себя с ним поприветливее.

– Знаешь, что я тебе скажу? – Гена сел и свирепо посмотрел на мать. – Вы, взрослые, еще хуже нас. В сто раз! Зачем вы все запутали? Почему эти близнецы родились здесь, а не там? Тебе что, меня мало было? Нас, как чуть что, наказываете, а сами что вытворяете?

Тут он с ужасом увидел, что мама горько заплакала.

– Прости меня, сынок! – сквозь слезы сказала она. – Знаю, я не должна была этого делать. Но как же теперь быть? Они ведь маленькие – их так жалко!

– Мамочка, не плачь! – Видеть материнские слезы Гена не мог. – Не плачь, ну прошу тебя! Пусть они остаются. И этот… пусть приходит. Я потерплю, только ты не плачь!