В свете луны - Кэтлин Эшенберг Страница 56

– Мы поищем доктора Стрингера, – сказал сопровождавший ее лейтенант. – Он будет рад видеть вас.

Девушка сделала несколько шагов, когда кто-то окликнул ее. Она обернулась и увидела миссис Нил, приятельницу миссис Петтигру.

– Вы прибыли в числе первых, мисс Холстон, – сказала миссис Нил. – Вы когда-нибудь ухаживали за ранеными?

– Я ухаживала за своим умирающим отцом и помогала в больнице, когда наши мальчики были во Фредериксберге прошлой весной. Но они не были ранены, просто болели.

Миссис Нил оценивающе посмотрела на девушку и подала лейтенанту дымящееся ведро.

– Отнесите этот кофе в дом, – сказала она. – Кто-нибудь отведет вас к миссис Франклин, и она скажет, куда его поставить.

Миссис Нил взяла Аннабель под руку и повела вперед.

– Вот увидите, эти люди отличаются от тех больных, за которыми вы ухаживали. Им нужен глоток воды, нежные руки и добрые слова. Вам не удастся облегчить их страданий, а вот смочить повязку на голове и выслушать их вы сможете. Выдержите?

– Надеюсь, миссис Нил. По крайней мере попытаюсь.

– Если почувствуете, что близки к обмороку, попробуйте глотнуть свежего воздуха. Если такой возможности нет, сядьте и опустите голову между колен. Чем бы вы ни занимались, внимательно смотрите под ноги, чтобы ненароком не наступить на ампутированную конечность какого-нибудь несчастного солдата.

Аннабель судорожно сглотнула, стараясь не смотреть на внушающую ужас картину – лежащих на земле раненых солдат, ожидающих, пока ими займется хирург. Мужчина в форме офицера медицинской службы подошел к женщинам. Миссис Нил представила его как доктора Стрингера. Доктор окинул Аннабель оценивающим взглядом.

– Вы нужны тут, – хрипло произнес он – Сможете нам помочь?

Аннабель выпрямилась и вздернула подбородок:

– Смогу.

Мужчина с минуту внимательно смотрел на нее, потом кивнул:

– Тогда идите в конюшню. Миссис Нил вам покажет, что нужно делать. – С этими словами он ушел.

Несколько фонарей освещали сумрачную конюшню. На полу была постелена солома, на которой лежали люди. У большинства из них не было одеял. Те, у кого имелись ранцы, использовали их в качестве подушек. Многие были без ботинок и шинелей, несмотря на холод.

В конюшне пахло соломой, лошадьми и гнилью. Миссис Нил, не теряя времени, загрузила девушку работой и оставила одну.

Аннабель села возле молодого человека с ампутированной рукой. Окровавленный бинт скрывал культю чуть пониже локтя.

– Привет, солдат, – тихо произнесла Аннабель.

Парень открыл глаза и внимательно посмотрел на девушку:

– Мисс Холстон?

– Да. Откуда вы меня знаете?

– Я учился с вашим братом Карлайлом в школе.

Аннабель убрала со лба парня прядь волос и попыталась улыбнуться.

– Принести вам что-нибудь? Воды, чаю или кофе?

– У меня все нормально, мэм, но мой друг… – Он махнул в сторону здоровой рукой. – Вон тот парень. Его зовут Чарли, и он чувствует себя не так уж хорошо.

Аннабель склонила голову набок.

– Я подойду к Чарли через минуту, а сейчас могу чем-нибудь помочь вам? Хотите пить?

Глаза парня наполнились слезами, и он кивнул. Аннабель приподняла его голову и поднесла к губам жестяную кружку с водой.

– Как вас зовут? – спросила Аннабель, когда парень утолил жажду.

– Эллис. Уинстон Эллис.

– Я вернусь, Уинстон. Если вам что-нибудь понадобится, позовите меня.

По пути к Чарли она три раза едва не наступила на распростертые руки лежащих людей. Когда же наконец дошла до него, ее грудь сдавило болью. Он был таким же юным, как Бо. С такими же волосами цвета соломы, торчащими в разные стороны. Его грудь была перевязана бинтом, потемневшим от крови. Он лежал, сжимая руками живот, и хныкал как ребенок. Аннабель знала, что его рана смертельна. Девушка села рядом с ним и положила его голову к себе на колени.

– Ма?

– Не-е-ет.

– Мне нужно домой… повидать маму.

– Скоро, Чарли. Совсем скоро ты будешь дома, – сдерживая слезы, промолвила Аннабель. Она погладила его по волосам, и молодой человек открыл синие, словно лепестки василька, глаза – сквозь них просвечивала, казалось, его душа.

– Ангел… Передо мной самый красивый ангел на свете.

– А много ли ангелов вы видели, солдат?

На его лице проступило некое подобие улыбки.

– Не много. Но красивее вас не видел.

Аннабель вытирала влажным полотенцем его покрытый лихорадочной испариной лоб и приглаживала непослушные волосы. Юноша, казалось, успокоился, перестал стонать, и Аннабель поднялась, чтобы подойти к другому раненому, но Чарли мгновенно открыл глаза.

– Вы ведь вернетесь, ангел, да?

– Вернусь, Чарли.

Отойдя в сторону, Аннабель услышала, как юноша заплакал.

Время тянулось мучительно медленно. Легко раненные солдаты помогали Аннабель, рассказывали байки товарищам и подносили девушке ведра с водой.

Чарли медленно умирал, и девушка подходила к нему снова и снова, но теперь он не всякий раз узнавал ее. Она гладила его лоб, напевала колыбельную, когда он открывал глаза, приходя на короткое время в сознание. Он даже попытался слабо улыбнуться.

– Похоже, я умираю, ангел, – произнес он.

Не в силах ответить, Аннабель лишь кивнула.

– В моем ранце… мамина Библия. Отошлите ее ей?

– Отошлю. – Она погладила Чарли по щеке, нежной, как у ребенка, тронутой первой юношеской щетиной.

Аннабель снова запела колыбельную, и мальчик заснул, возможно, навсегда.

– А стоило ли оно того, Чарли? – прошептала Аннабель.

К ее удивлению, он с улыбкой кивнул:

– Да.

Каким-то образом Уинстону удалось передвинуться, и теперь он лежал рядом с Чарли. Аннабель поймана на себе его изучающий взгляд и печально улыбнулась.

– Вы помните Бо, младшего брата Карлайла?

– Маленького наглеца с соломенными волосами?

– Теперь он уже не такой маленький. Ваш друг напоминает мне Бо.

– Чарли… он тоже младший в семье. Его брат делил со мной комнату в военном институте. Погиб прошлым летом при Шарпсберге. Я обещал ему присмотреть за Чарли. – Уинстон попытался пожать плечами, но сморщился от боли. – Не очень хорошо у меня это получилось, а?

– Вы все сделали так, как сделал бы любой другой. – Аннабель подавила вздох, опуская марлю в ведро с водой. Отжав ее, она принялась вытирать лоб Чарли. – Бо приняли в Военный институт Виргинии, но, несмотря на то, что Карлайл гордился бы им, меня бы больше устроило, чтобы следующей осенью он не попал туда. Я не хочу, чтобы он был военным.