Роза пустыни - Сьюзен Симмонс Страница 56

Услышав сквозь полуоткрытое окно томный голос Амелии, полковник понял, что не ошибся.

Она с графом Полонски.

В этом доме остановился Полонски, а поскольку перевалило за полночь, неразумно было предполагать, что они встретились за чашкой чая.

Нетвердо держась на ногах (он первым признал бы, что этим вечером выпил немалое количество портвейна), Хилберт Уинтерз уперся рукой в стену из древних камней, а второй осторожно открыл ставни. Теперь он мог видеть все, что происходило в гостиной дома, который почти в точности походил на тот, что занимали они с Амелией.

Андре Полонски сидел на красном бархатном диване, более подходящем для лондонского борделя. Лицо его было обращено в сторону окна. Он был полностью одет и, как обычно, безупречно выглядел: свежевыбритое лицо, волосы приглажены, галстук аккуратно завязан… Точно так же он выглядел этим утром. Видимо, отсутствие Жоржа, сбежавшего с Колетт, не имело катастрофических последствий – по крайней мере в том, что касалось внешности графа.

А вот на Амелии были только ночная рубашка и пеньюар. Она стояла на коленях между ног джентльмена, своей стройной спиной к окну.

Полковник прекрасно знал повадки этой бабенки, чтобы сразу понять, чем она занята. Ее рука двигалась вверх и вниз, казалось, она сбивала масло, но вот уж кем Амелия никогда не была, так это простушкой-молочницей.

Хотя, конечно, подумал Хилберт, раздвигая губы в кривой развратной улыбке, эта кошка умела выдоить мужчину досуха.

Он наклонил голову, прислушиваясь к разговору парочки.

Первым заговорил Андре Полонски.

– Ты действительно считаешь, что этой девице что-то известно?

Глуховатым голосом, который обычно она оставляла для спальни, Амелия ответила:

– Наверняка.

– Значит, отец с ней поделился своей тайной?

Хилберту легко было представить, какая довольная улыбочка сейчас блуждает на губах Амелии.

– Не думаю, чтобы лорд Стенхоуп знал что-то стоящее, чем мог бы поделиться с дочерью. Я считаю, что это девице что-то известно.

Надо было отдать должное Полонски: тот оказался человеком на редкость хладнокровным. Полковник заметил только чуть приподнявшиеся брови.

Однако наверняка это было не единственным, что находилось сейчас в процессе подъема.

– Значит, леди Элизабет – это ключ.

– Я в этом почти уверена, – заявила Амелия, склоняя голову у него между ног.

Хилберт снова почувствовал сексуальное возбуждение. Он еще не до конца остыл, когда вышел из дома на поиски своей кошки-чертовки. Теперь ему было хорошо слышно, как она причмокивает, смыкая губы вокруг наверняка налившейся плоти своего любовника.

Полонски обхватил ее голову руками и теснее прижал к себе.

– У тебя это очень мило получается, дорогая. – Он безмятежно продолжил: – Я хочу спросить тебя кое о чем. В ответ можешь просто кивать или качать головой. Не обязательно прерываться.

Амелия кивнула, мгновенно сообразив, что это движение еще сильнее возбуждает ее партнера, и невнятно заворковала, не разжимая губ.

– Господи, ты действительно прекрасно это делаешь, – процедил граф сквозь стиснутые зубы. На лбу у него выступили блестящие капельки пота. – Скажи мне, – с некоторым усилием проговорил он, – ты считаешь, что леди Элизабет известно местонахождение гробницы Мернептона Сети?

Светловолосая голова чуть двинулась в знак согласия. Полонски со свистом втянул в себя воздух, так что даже полковнику было слышно. Прошло несколько мгновений, прежде чем графу удалось овладеть собой.

– Ты… ты упоминала, что обыскала – вернее, пыталась обыскать – комнату девицы в первую ночь, которую мы провели в пещерах. Что ты надеялась найти?

Амелия подняла голову.

– Сучка где-то прячет записки и карты.

Красавец, небрежно откинувшийся на спинку дивана, вдруг резко выпрямился:

– Что?!

– Она прячет в своих вещах записки и карты.

Полонски наклонился, просунул руку за ворот ночной рубашки Амелии и начал гладить ее грудь. Она откинула голову, и из ее полуоткрывшихся губ вырвался глухой животный стон. Пеньюар и ночная сорочка соскользнули с лилейно-белого плеча. Тут ее любовник зажал между большим и указательным пальцами сосок обнажившейся груди и постепенно сжимал так, что она вскрикнула от наслаждения, граничившего с мукой.

Хилберт жадно облизнулся. Это было даже лучше, чем сидеть в темноте и вспоминать Дару. И даже приятнее, чем самому обрабатывать чертову кошку. К тому же от него не требовалось почти никаких усилий.

Но дело было не только в этом. Ему приятно щекотало нервы то, что на его глазах другой мужчина занимается любовью с его якобы супругой. Оставалось только жалеть, что он прежде до этого не додумался…

Тем временем Амелия пыталась объяснить графу, откуда у нее такая уверенность.

– Несколько недель назад мы с Хилбертом поздно вечером вышли прогуляться по палубе «Звезды Египта» и заметили, что в каюте леди Элизабет еще горит лампа. Мы заглянули в окно и увидели, что она уснула за секретером… – Хорошенькая блондинка оттолкнула руку графа и прикрыла свою грудь, как бы говоря: «Сначала дела, а потом уже удовольствия». – Мы увидели много листов тонкой бумаги, покрытых записями, рисунками и иероглифами. Естественно, нам захотелось рассмотреть все это получше, но как раз в ту минуту девица проснулась. Так что нам пришлось подождать, пока мы не окажемся в пещерах.

– А ты хитрое создание, дорогая.

Оба воспринимали эти слова как комплимент.

Амелии он был явно приятен.

– Поскольку я меньше Хилберта и двигаюсь быстрее, а он к тому же каждый вечер оказывается в подпитии из-за своей любви к дорогому портвейну, естественно, я и попыталась прокрасться к ней в спальню. Мне надо было отыскать ее бумаги.

– И ты их нашла?

– Нет, – сердито ответила она. – Чертова девица опять проснулась. Я и опомниться не успела, как она громко закричала, вскочила с постели и кинулась на меня, так что мне пришлось убежать.