Откровения Екатерины Медичи - К. У. Гортнер Страница 56

Всякий раз, выходя из покоев Франциска, чтобы переодеться, поесть или отдохнуть, я натыкалась на толпу возбужденно шепчущихся придворных и послов с горящими глазами, которые подстерегали меня в галереях и пытались прочитать по моему лицу правду о состоянии короля. Франциск бездетен, его наследник — мой третий ребенок и второй сын, десятилетний Карл. Я почти явственно слышала алчные домыслы придворных, чуявших, что равновесие власти вот-вот нарушится. Потому я взяла за правило боковыми укромными коридорами пробираться в свои покои, где задерживалась ровно настолько, чтобы восстановить силы.

Как-то ночью, едва держась на ногах после неусыпного бдения, я вошла к себе, точно в полусне. Проходя мимо алькова, я почуяла, что там кто-то есть. Я стремительно развернулась — и не сумела сдержать крика. Из пустоты соткался Нострадамус.

— Вы меня до смерти напугали! Как вы попали сюда?

— Через дверь. Меня никто не заметил.

Он был в неброской черной одежде с высоким воротником. В руке он сжимал палку и подчеркнуто сутулился, как то в обычае у пожилых людей, однако в тоне его я уловила отзвук мрачного веселья.

— Просто удивительно, как мало обращают внимания на стариков. — Голос Нострадамуса смягчился. — Госпожа моя, я искренне сострадаю вашим испытаниям. Я не решился бы побеспокоить вас, если бы не чувствовал в том настоятельной необходимости.

— Нет! — Я отступила на шаг. — Не смейте мне этого говорить!

— Если я не скажу, как же вы это узнаете? — Нострадамус наклонил голову к плечу.

— Я не хочу знать! — Голос мой сорвался. — Мой сын умирает! Если в вас есть хоть капля жалости ко мне, вы не станете говорить о новых бедах. Я — не вы. Мне не вынести знания будущего.

— И однако же вы должны его узнать. Ибо я видел вас в воде. — Голос Нострадамуса обрел мрачную силу. — Старшая ветвь отомрет в восемнадцать, без листьев, и два острова в разладе. Младшее древо станет править дольше, против тех, кто наполнит страну кровью и распрями.

Словно черная волна обрушилась на меня.

— Что… что это значит?

— Вы спрашиваете, однако уже знаете. — Нострадамус покачал головой и предостерегающе вскинул руку. — Я не могу дать вам то, чем не обладаю. У меня нет ключа. Ключом владеете только вы, ибо это ваш путь.

Он повернулся и вышел, оставив за собой пустоту. Мне хотелось что есть силы закричать ему вслед, заставить вернуться. Что пользы в провидце, который говорит загадками и исчезает, точно дым? Как могут помочь мне сейчас его запутанные пророчества?

И вдруг я поняла.

Франциск — мой старший отпрыск; детей у него нет. Острова в разладе — это религии, католическая и протестантская. И мой следующий сын, Карл, унаследует трон. Он будет править дольше, одолевая тех, кто желает нам зла. Это Гизы, мои заклятые враги. Мне придется сражаться. Карлу я нужна буду больше, чем когда-либо нужна была Франциску; я должна буду отстаивать его права, расстраивать планы тех, кто попытается править за него и ввергнуть Францию в еще больший хаос.

«Не забывай, что Господь уготовил тебе особую судьбу, — вспомнилось мне. — Без тебя эта страна распадется на части».

Я вот-вот потеряю сына… но взамен обрету возможность спасти его королевство.

Я позвала Бираго.

— Разошли письма с моей личной печатью, — велела я, понизив голос. — Напиши коннетаблю, всем вельможам, которые желали бы поражения Гизов. Напиши им, что королева-мать срочно нуждается в их присутствии при дворе. Что это дело жизни и смерти.

Бираго кивнул.

— Так его величество…

— Скоро, — прошептала я. — Мы должны подготовиться.

Пятью днями позже на глазах у меня, державшей его исхудалую руку, Марии, рыдавшей рядом, и угрюмых Гизов мой сын, Франциск II, испустил последний вздох.

Ему не исполнилось еще и семнадцати.