Охота на Лань. История одной одержимости - Нина Линдт Страница 56

Джованна отрезала нить, окунула белый кусок ткани в горячее вино, отжала и вымыла ему шов, руку, затем чистой тканью промокнула влагу. Потом начала бинтовать. Марко мог смотреть на нее бесконечно: на игру света на белом лице, на всполохи огня в медных косах. Его кисть лежала на ее бедре, прикосновение к ее телу будоражило. Марко опасался, что алкоголь, принятый в качестве обезболивающего, ударит в голову возбуждением. Ее руки были безжалостны, повязка тугой, как и нужно, но все это было лаской для него. Джованна завязала узел, и он в ужасе понял, что она сейчас отдалится от него. Боясь и вдохом вспугнуть ее, Марко задержал дыхание. Она мешкала, пальцы ее медленно провели по повязке, мягко путешествуя по подъемам и спускам тонких слоев ткани. Вдруг она прижалась к повязке лбом, словно внезапная усталость навалилась на нее.

– Джованна… – прошептал он, вдруг испугавшись, что она может лишиться чувств.

Джованна крепко держала его плечо, словно это была ее территория, единственная его часть, принадлежавшая ей. Медленно поднялась ее голова, щеки в слезах, глаза на мгновение встретились с его взглядом, ресницы быстро опустились, свежие слезы потекли по щеке.

– Что с тобой, родная? – Марко ласково приобнял ее здоровой рукой за плечо. – Ты прекрасно справилась. Я не сделал бы лучше.

Она вдруг расплакалась еще больше, испугав его окончательно, но тут же прильнула к нему и крепко обняла. Он притянул ее к себе, Джованна послушно пересела к нему на колени. Ее травный запах, изгибы мягкого тела, тепло объятий, ее внезапная ласковость, горячие слезы… Он гладил ее по спине, по тяжелым косам, он и не знал, что они такие тяжелые!

– Я испугалась, – тихо шептала она ему на ухо, давясь слезами, всхлипывая. – Я подумала, что ты…

– Нет, нет, родная, – Марко прижал ее к себе еще крепче. – Все будет хорошо! Не плачь.

– Я все потеряла, – он понял, что она не успокоится, рыдания сотрясали ее. – Я всех потеряла, я не хочу тебя потерять.

Слезы навернулись на глаза. На коленях у него сидела не женщина, а маленькая девочка, которая была так страшно одинока, что становилось больно. Она оплакивала сейчас разлуку с братьями, смерть отца и Валентина, потерю родного дома, потерю всего, что составляло ее жизнь.

– Родная моя, милая, ты не потеряешь меня, – шептал он ей на ухо. – Все хорошо, поплачь, все хорошо.

Марко укачивал ее в своих объятьях и плакал сам от переполнявшего сердце чувства любви. Джованна плакала долго, но постепенно стала затихать, судорожно вздыхая. Марко поцеловал ее в волосы, погладил по голове. Ее объятие ослабло, она отстранилась от него. Лицо было красным от слез, губы припухли, она посмотрела на него, удивленно приподняв вдруг брови. Кончиками пальцев провела по его лицу, повторяя дорожку его слез.

Марко много хотел сказать, но слова застревали в горле. Хотел позвать ее, хотел обнять еще раз. Но вместо этого закрыл глаза, наслаждаясь ее прикосновением к своим щекам. Тяжесть ее тела в его руках переместилась ближе к нему, и он вдруг ощутил прикосновение ее губ к своей щеке. Сопротивляться больше не было сил: его руки поднялись по спине жены, крепко прижали ее к нему, он поцеловал девушку в губы и с удивлением понял, что Джованна не сопротивляется, не пытается отстраниться. Ее рот был податлив и послушен, губы горячи и ласковы. Марко сдерживал страсть, желание, боясь напугать ее. Поцелуй был нежным, Джованна запрокинула чуть голову, закрыла глаза, крепко обняв его за шею. Он целовал короткими прикосновениями уголки губ, подбородок, шею. Снова возвращался к губам. Он не верил, никак не мог поверить, что Джованна с ним, ему все казалось, что он бредит, но этот бред был так сладок, что Марко мог бы всю жизнь провести в нем. Его ласки становились настойчивее, она пустила его в свой рот, он пил ее, Джованна извивалась в его объятьях, то прильнув к его губам жадно и требовательно, то безвольно позволяя обнимать себя.

Наконец он понял, что стоит на пределе самоконтроля.

– Джованна… – тихо позвал он. Она медленно открыла глаза, словно возвращаясь из транса. Тихо вздохнула. Соскользнула с его коленей.

– Пойдем. Я помогу тебе лечь.

Опьяневший от боли, настойки и поцелуев, Марко, опираясь здоровым плечом на стену, поднялся вслед за Джованной в свою спальню.

Не поднимая на него глаз, как будто стыдясь его взгляда, Джованна помогла ему снять рубаху. Отерла засохшую кровь, помогла снять сапоги, но, когда ее руки неуверенно потянулись к его поясу, Марко не выдержал и остановил ее.

– Спасибо, Джованна, я справлюсь.

Ресницы взметнулись вверх, и ее необыкновенные зеленые глаза встретились с ним взглядом.

– Конечно. Спокойной ночи, – она поцеловала его в щеку и вышла из комнаты, подобрав по дороге разорванную рубаху. Марко упал в кровать, корчась от желания, боли и поднимающегося жара. Провалившись в бредовый сон, он то сражался с какими-то людьми в черном, которые нападали на него в подворотне, то оперировал тяжелый случай, то ласкал Джованну, повторяя ее имя, словно заклинание. Когда он наконец открыл глаза, то в мутном тумане первое, что он увидел, было ее взволнованное лицо, наклонившееся к нему. Она звала его по имени, спрашивала о чем-то, но он снова вернулся в сон, где мог целовать ее, смотреть, как сквозь пальцы льются ее медные волосы. Проснулся Марко резко, как будто из тяжелого сна его выдернули за шкирку. Он ощущал слабость, но в остальном чувствовал себя хорошо. Джованна спала в кресле рядом с кроватью, накрывшись шалью. На столике возле нее стояла стопка чашек и бинтов, пузырьков с настойками. По свету в комнате Марко понял, что дело идет к вечеру. Он проспал почти сутки. Нерешительно пошевелившись, присел. Его жена проснулась: первым делом нашла его глазами и улыбнулась.

– Ты напугал меня, – с укором произнесла Джованна. Ее ладонь прикоснулась к его лбу.

– Ты мне снилась.

– Знаю. Ты звал меня. Я велю приготовить ванну, поменяю постель, ты сильно потел. Пришлось поломать голову, чтобы разобраться в лекарствах и дозах.

– Но ты справилась.

– Да.

Она встала и вышла из комнаты. Марко откинулся на подушки: что же это было? Бред? Потерял ли он сознание во время перевязки? Придумал все, от начала до конца? Слишком сильным было его желание, потому так легко было болезни подсунуть ему видение сладостных объятий.

Марко слышал, как по дому бегают слуги, слышал голос Джованны, отдающей приказы. Она вошла к нему со слугой, и они довели его до ванны.

Пока Джованна раскладывала чистую одежду и простыни, слуги помогли ему раздеться. Он погрузился в горячую воду с наслаждением, оставив перевязанную руку свисать снаружи. Джованна осталась, когда все ушли. Марко слышал ее легкие шаги позади себя.

– Я помогу тебе, – прозвучал ее голос совсем рядом.

Теплая вода полилась ему на голову, она намылила ему волосы. Он готов был стонать от удовольствия: ее пальцы мягко массажировали кожу. Она смывала пену, намыливала снова, потом начала оттирать мочалкой его шею и спину, потом она пересела вперед и ее руки стали мылить его грудь. Ее домашнее платье было в пятнах воды и мыла, рукава высоко закатаны. Она то и дело закидывала назад свою косу, когда та сползала на плечо.