Содержанки - Татьяна Веденская Страница 56

У разных телеканалов разные задачи и разные методы работы с информацией и с информаторами. Разные скорости приема и обработки данных, разные финансовые возможности, в конце концов. Кто-то может себе позволить вылететь на место событий в течение пары часов, а для кого-то выезд целой съемочной бригады, да с автобусом, да с оборудованием должен быть строго согласован заранее – за пару дней. Новостные каналы терпеть не могут такого размеренного образа жизни. Хорошие новостные каналы живут всегда, как на пороховой бочке. Что бы ты ни делал, спал или ел, встречался ли с любовницей или читал «Анну Каренину», лежа в гамаке на собственной даче, – по первому же свистку обязан подскочить и полететь.

Этот самый свисток обычно раздается из офиса, хотя бывает и по-другому – когда кому-то звонит кто-то из своих, из прикормленных информаторов, сообщая о свершении чего-то омерзительного, противоправного или ужасающего, трагичного. Решение о том, достаточна ли степень омерзительности и трагичности, принимается обычно сотрудником, получившим звонок. Это далеко не такой простой вопрос. К примеру, крушение самолета – да, всегда повод к тому, чтобы свистать всех наверх и использовать ресурс по полной. А вот автомобильная авария на хороших телеканалах идет в эфир от трех трупов, не меньше.

Когда появляется что-то новое, жареное, чего еще не было – маньяк-педофил или клуб подростковых самоубийц, все в ужасе прикрывают рты рукой и тут же дают зеленый свет: маньяк идет в эфир! Но потом появляется Брейвик, и простые маньяки становятся неактуальны, не в тренде.

– Порубленных мальчиков больше в эфир не даем! – говорит тут же редактор.

– А если учитель физкультуры?

– Ну… маленький репортажик. Работаем Брейвика.

– Слушаюсь! – берет под козырек бригада мобильного реагирования с притягательным названием канала, написанным крупными буквами на их набитом аппаратурой микроавтобусе.

Создание новостей – целый процесс. Тут свои законы и свои очереди. К примеру, даже сама структура выпуска регламентирована и структурирована до последней вспышки. Умные люди подсчитали, проанализировали и даже выложили в Интернет то, что получилось в итоге. В вольной переработке универсальная схема выглядит так (схема народная):

Первый блок – первое лицо государства встретилось с каким-то зарубежным деятелем. Обсуждали что-то дико важное для судеб планеты и окрестностей. В результате чего сторонам удалось договориться.

Блок второй – в далекой банановой республике кто-то кого-то замесил. Локальный мрак и местами даже геноцид. Многие банановцы стихийно эмигрируют в соседнюю Кокосию. Евросоюз переживает. Мы направляем ноту.

Блок третий. Министр чего-то то ли тяжелого, то ли легкого, сидя напротив первого лица государства, докладывает, что они работают во всех возможных направлениях, и, хотя отдельные недостатки все же имеются, им удалось добиться определенного прогресса. Ему тут же дается невероятно важное поручение. Дело тут же берется под личный контроль. Загадочная, но обнадеживающая сцена.

Обязательный блок. Путин тоже человек. Селигер, костры, студенты, воспоминания о молодости.

Красный блок – в отдаленном районе, недалеко от областного центра, что-то жахнуло (стреляли, бились, рубились топором, подрывали бомбу и т. д.). Пыль, многочисленные жертвы. Крови много. Создана комиссия. Жертвам будут компенсации.

Блок «Мы тоже не пальцем деланы». Министр или депутат крутит в руках модернизированную нановещь, причмокивает от удовольствия.

Блок «Социальщина». Лицо диктора многозначительное. Правительство пообещало повысить какую-то цифру чего-нибудь уже до января следующего года.

Блок «Умиляшка». Утипусечка в зоопарке города Приволье-Братское в самой дальней точке не пойми чего была размножена в неволе. Результат ожидаемо умиляет. Дикторша улыбается и перебирает бумажки на столе.

Погода и реклама в одном флаконе. Флакон – крупным планом.

Схема отработана до мелочей, отступления возможны, но нежелательны. Зачем делать лучше то, что уже достаточно хорошо. Блок, в который идут маньяки и упавшие самолеты, – красный блок. В норме он – один на один новостной выпуск, но в крайнем случае допускается до двух, максимум трех. Правда, степень кровавости и омерзительности должна быть тогда повышенной. Если выпускать в эфир любого банального убийцу или насильника, места не хватит. Эфир не резиновый!

Именно поэтому перед девушкой Машей, которой в дежурство досталась ночь Свинтусова дня рождения, встала нелегкая задача. Выпускать или нет бригаду новостников в пять утра, да еще с учетом того, что жертва всего одна? Ну, вызвали соседи полицию. Ну, огнестрел. Ну, элитный дом на Ленинском проспекте – кого этим удивишь. Вот Евсюков – другое дело. В супермаркете, да еще с кучей трупов. А тут можно и по шапке получить за перерасход средств. А вдруг, пока они будут снимать этот огнестрел, что-то где-то действительно жахнет по полной. Впрочем, что может жахнуть в пять утра?!

– Там хоть кто-то умер? – устало спросила Маша своего информатора, дежурного в ОВД одного из районов Юго-Западного округа Москвы.

– Я не знаю. Да. Во всяком случае «Скорую» там вызвали. Если не поторопитесь, там всех увезут без вас. А там все визжат и рыдают, все, как вы любите.

– Так он кто? Генерал?

– Кажется, – пробурчал источник.

Он тоже был усталым, хотел спать, и всю эту заваруху с генералом, сорвавшимся с катушек, на него свалили незаконно – должна была работать бригада из другого ОВД. Дом стоял на границе двух районов, но хитрые диспетчеры приписали вызов им. Оставалось только проклинать судьбу и надеяться на то, что новостная служба одного из центральных каналов сюжет возьмет и денежку заплатит. Но никто не умер – это плохо. Какого черта, этот генерал что, не умеет стрелять? Правда, он был в стельку пьян и с трудом держался на ногах. И все же… Добывать новости становилось все труднее. Степень кровавости росла с каждым днем.

– Все тебе кажется, – разозлилась Маша, – а мне потом отдувайся.

– Там все равно по-любому целая история.

– Таких историй о любовницах – сто штук по рублю в базарный день, – фыркнула Маша.

Впрочем, ничего более интересного все равно не было. Она вызвала съемочную группу и поехала на съемку места преступления. Пьяный в стельку генерал застрелил любовницу. Тоже мне новости!

Да и генерал на поверку оказался не генерал, а полковник. Правда, стрелял он действительно из табельного оружия. Это было хорошо. Это было – позор нашим внутренним органам. Совсем распоясались. Конечно, был риск, что эти самые органы, которым позор, начнут звонить, давить на нужные кнопки и вставлять палки в колеса. Все-таки руководитель Следственного комитета. Все-таки заслуженный человек. Могут и наступить на горло свободной журналистской песне. Однако пока звонков не прозвучало, и это радовало. Генерал был предоставлен сам себе.