Гарем - Кэти Хикман Страница 56

Элизабет опустила руку, державшую листы, и задумалась. Существует общеизвестное мнение о невозможности контактов с женщинами из гарема. Но дневник Томаса Даллема со всей очевидностью свидетельствует, что женская половина дворца оказалась гораздо более доступной. Для органного мастера и его проводника такая эскапада могла бы закончиться смертью, узнай кто об этом, но, по-видимому, искушение рассказать об увиденном английским друзьям было слишком велико. Кому он мог похвастаться? Снова подставляя лицо стамбульскому солнцу, Элизабет чуть прижала веки пальцами и опять увидела перед собой полутемные коридоры дворца. Что-то в этом зрелище не дает ей покоя, вселяет в нее недоумение. Что же это? Она снова принялась водить ручкой по бумаге.

«Я полагала, что это очень печальное место, — с внезапной ясностью подумала она. — Но оказалось совсем не так. Мне послышался легкий топот бегущих быстрых ног, где-то недалеко прозвучал веселый смех».

Она отложила блокнот и откинулась на спинку кресла, удобно закинула руки за голову. Мысли привольно бродили, но это не мешало ей. «Живи легко», — сказал кто-то из великих, только кто? Вот так и приходят в голову самые интересные идеи. Девушка ощущала растущую уверенность в себе, какой-то внутренний инстинкт ободрял ее. Скоро все прояснится, многое станет понятным, как только она сумеет обдумать имеющиеся факты и разложить их по полочкам. Мариус стал бы насмехаться над ее методом — если это вообще можно назвать методом.

«Ну и что?» — сказала она себе с легким пожатием плеч.

Террасу по-прежнему щедро заливало солнце, и Элизабет медлила уходить. Кофе она допила и теперь медленно отламывала маленькие ломтики пахлавы и клала в рот, после чего каждый раз тщательно облизывала кончики пальцев.

Вдруг что-то, чему она сама не могла бы дать названия, заставило ее обернуться и взглянуть в тот дальний угол, где расположилась стамбульская пара. Наверное, она почувствовала, что они смотрят на нее, их внимание сковало ее движения и заставило оглянуться. Но оказалось, те люди уже ушли, а на их месте сидит какой-то мужчина.

Взгляд Элизабет на мгновение утонул в его глазах, и она торопливо отвернулась, смутно надеясь, что он не заметил, как она на него посмотрела.

Чувствуя себя несколько глупо, она выпрямилась и, построже насупившись, уставилась перед собой. Девушка почему-то решила, что незнакомец подойдет к ней и сделает попытку познакомиться, но ничего подобного не произошло.

«С чего бы мне сейчас уходить? — отважно спросила она себя. — У меня есть еще немного пахлавы».

И девушка принялась медленно доедать лакомство. Отламывала по кусочку, подносила ко рту и проглатывала. На пальцах оставались вкусные медовые крошки.

«Наверное, это едят с помощью ложки, но руками оно как-то вкуснее», — подумала она.

Затем облизнула пальцы, тоже чрезвычайно медленно, один за другим. Она чувствовала, что незнакомец продолжает следить за нею.

«Что ты затеяла?» — гневно спросила она сама себя, но своего занятия не прекратила.

И не потому, что полностью игнорировала внимательный взгляд незнакомца, просто в его глазах было что-то такое, что лишало ее действия всякого неприличия. Он спокойно сидел и смотрел на нее. Смотрел с видом… Что было в его взгляде? Элизабет попыталась подыскать подходящее слово. Одобрение? Да, что-то вроде этого. Настоящий бальзам для ее измученной души. Солнечный свет после долгих дней холода и дождя.

«Но это же смешно, в конце концов, — снова шепнул ей внутренний голос, — ты его совершенно не знаешь».

А другая часть ее существа говорила, что это совершенно не важно. Она его никогда больше не увидит.

В какой-то момент Элизабет почувствовала — в этой уверенности присутствовала сюрреалистическая нотка: незнакомец догадался о том, что она знает, что он наблюдает за ней. Неожиданно для самой себя девушка встала, схватила сумку и, не оглядываясь, стала спускаться с холма.