Бунтарка - Мэй Макголдрик Страница 56

– Николас…

Джейн дотянулась до него, когда он наклонился, чтобы снять с нее сапоги и стянуть штаны.

– Иди ко мне, – прохрипела она. – Я не могу без тебя.

– А я без тебя.

Николас провел пальцами по клиновидно расширяющейся лодыжке к нежным мышцам икры и колену. Поцеловал ямочки коленной чашечки и улыбнулся, прислушиваясь к ее прерывистому дыханию. Положив ее ногу к себе на колени, он ласкал ее бедра, едва касаясь их твердой поверхности, пока не достиг цели – соблазнительного волосистого треугольника, за которым скрывались влажные складки.

Он видел, как тяжело она дышит, как беспорядочно вздымается и опускается ее грудь. Но ее темные глаза внимательно следили за каждым его движением.

– Николас… я никогда… я…

Это был ответ, которого он ждал, и он прижался губами к влажной плоти. Джейн застонала, когда он вошел в нее, поглаживая губами, языком и пальцами ее потайное местечко, и почувствовал, что она взлетела на вершину блаженства.

Когда она вскрикнула и, вцепившись пальцами в края кушетки, изогнулась, содрогаясь всем телом, Николас подумал, что никакое эстетическое наслаждение не может сравниться с плотским.

Медленно, по мере того как угасали волны ее экстаза, Николас ослаблял ласки.

– Николас, – прошептала она, потянувшись к нему.

Он снова сел вне пределов ее досягаемости и снял рубашку.

– Еще не время, любимая.

Она не сводила с него глаз, когда он поднялся, снял брюки и отбросил их в сторону. Джейн увидела его жезл. Он был в полной готовности.

– Разве возможно, чтобы ты… и я…

– Позволь мне продемонстрировать твои возможности.

Пристроившись между ее ног, он вдавил Джейн в кушетку, покрывая поцелуями, в то время как его жезл раздвинул влажные складки. Она вскрикнула.

Охваченный страстью, которой еще никогда не испытывал, Николас буквально обезумел, когда вокруг его жезла сомкнулись ее тугие ткани. Тиская его ягодицы, она что есть силы прижимала его к себе. Вместе они нашли нужный ритм и вместе вознеслись к вершине блаженства.

Излив в нее семя, Николас стремился войти в нее еще глубже.

Прошло много времени, прежде чем оба обрели способность говорить.

– Как долго мы можем оставаться здесь, чтобы нас не обнаружили? – спросил наконец Николас.

– Целую вечность, – ответила Джейн. – Кроме меня, здесь никто не бывает.

Жезл снова пришел в боевую готовность, и Николас повернулся так, чтобы Джейн оказалась сверху. Обхватив ее за ягодицы, он крепко притиснул к себе ее бедра.

– Хочешь снова заняться любовью?

– Признаться, я надеялся на экскурсию по этой восхитительной картинной галерее. Но мне, безусловно, понадобится маленькая передышка во время экскурсии, чтобы не ослабевало внимание, а также для сохранения собственного достоинства. У меня, знаешь ли, совсем нет талантов.

– Не могу с этим согласиться, – с улыбкой произнесла Джейн. – Но о какой передышке вы говорите, сэр?

Он обвел взглядом просторное помещение.

– Сейчас соображу. После того как покончим с кушеткой, займемся любовью на том стуле. И возможно, у той стены… Ты повернешься к ней лицом. Стоит также проверить прочность твоего рабочего стола. Эта балка, на мой взгляд, тоже выглядит весьма привлекательно…

Джей и рассмеялась и легонько стукнула его кулаком в грудь.

– Но сейчас ты, надеюсь, не собираешься воспользоваться бедной художницей?

– Очень даже собираюсь. – Он подтянул ее ноги, согнув в коленях, чтобы она села на него верхом, и, приподняв, снова опустил, погружаясь в самые глубины. – Я намерен заниматься с тобой любовью много раз и разными способами, пока ты не запросишь пощады. Тогда я поставлю тебе определенные условия, и ты вынуждена будешь их принять.

– Что же это за условия? – спросила она, задыхаясь и вращая бедрами.

– Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж, Джейн.

Небо на востоке слегка посветлело, когда Джейн, бросив последний задумчивый взгляд на свою студию, направилась к ведущим вниз ступенькам. Николаса она отослала прочь около часа назад, пообещав прежде, что обязательно появится внизу часа через два.

Но чтобы привести в порядок ее рабочую комнату, понадобилось гораздо больше времени.

«Выходи за меня замуж, Джейн. Выходи за меня замуж, Джейн».

Его слова, как литургические песнопения, продолжали звучать в ее голове. Их тепло согревало сердце и душу. Она не смела мечтать о том, чтобы провести с ним всю оставшуюся жизнь.

Она не сомневалась, что любит Николаса. В его объятиях она провела самые страстные и незабываемые моменты своей жизни. Она думала, что это все, на что может рассчитывать. Мгновение и воспоминания.

Но выйти за него замуж…

Джейн открыла дверь спальни и вошла в полутемное помещение.

– С поздним возвращением. Или мне следует сказать: с ранним возвращением?

Джейн с испугом обернулась и увидела на своей постели Клару. Сестра сидела, прислонившись спиной к изголовью кровати. Ее лицо скрывала тень. Ноги в домашних туфлях были вытянуты на нетронутом покрывале.

– Правильнее сказать «с ранним», – радостно ответила Джейн, испытывая желание броситься к сестре и обнять ее, но она поборола это желание. Неизвестно, зачем сестра явилась. – Доброе утро, Клара. Что привело тебя в столь ранний час?

Не дожидаясь ответа сестры, она приготовила нижнюю одежду и платье. Вода в тазике была холодной, но Джейн смочила в ней полотенце и стала раздеваться.

– Я не ложилась.

– Ты плохо себя чувствуешь? – спросила Джейн через плечо, радуясь царившему в комнате сумраку.

Только сейчас ей пришло в голову, что на ее светлой коже могли остаться следы ласк Николаса.

– Не очень хорошо.

– Тогда почему ты здесь? Тебе следовало лечь в постель. Пойду попрошу Фей принести…

– Фей ничего не может принести, что способно улучшить мое самочувствие.

Клара свесила с кровати ноги.

В голосе сестры Джейн уловила нотки печали и раздражения.

– В чем дело? – мягко спросила она, направляясь к Кларе.

– Дело в тебе.

Джейн резко остановилась.

– Во мне?..

– Да… в тебе и твоем легкомыслии. – Клара встала. – В твоем неуважении ко всем членам нашей семьи.

Атака сестры заставила Джейн ощетиниться:

– В чем сэр Томас обвиняет меня на этот раз?

– Отец тут ни при чем. – Клара вышла из тени. Следы слез и опухшие веки привели Джейн в оцепенение. – И мать тоже. Речь идет обо мне, Джейн… твоей сестре, о которой ты якобы заботишься.