Площадь Магнолий - Маргарет Пембертон Страница 56

— По-моему, он славный парень. Он докер, а эти ребята неплохо зарабатывают. У вас все будет нормально, Мейвис, пока ты не загуляешь.

Даже теперь, спустя столько лет, она не была уверена, что за этими язвительными словами и невозмутимым выражением лица не скрывались боль и разочарование, не менее сильные и глубокие, чем чудовищные душевные муки, которые испытывала она сама.

Как бы ни была она перед ним виновата, Джек отомстил ей сполна, увлекшись Кристиной Франк. Мейвис заскрипела зубами. Гитлеру надлежало ответить за многие грехи, подумала она, и в том числе за то, что из-за него Кристина сбежала из Германии и нашла убежище у Дженнингсов. Едва обосновавшись в их доме, она без видимых усилий привлекла к себе внимание Джека, а затем он и вовсе попался на ее удочку, целиком заглотнув крючок с наживкой.

Неужели он до сих пор без ума от нее? Мейвис не заметила, как вышла на площадь. В последнюю свою побывку Джек явно был разочарован приемом, оказанным ему Кристиной.

— Между нами пробежала какая-то черная кошка, — вновь и вновь повторял он. — Я не успокоюсь, пока не выясню, что за червь ее точит!

Мейвис не знала, что посоветовать, для нее Кристина оставалась загадкой. Только она одна, к примеру, не подружилась с Анной Радцынской. Это было тем более странно, что Анна прошла через те же муки фашистского ада, что и родственники Кристины. Но познакомиться с ней Кристина не удосужилась. Складывалось впечатление, будто она умышленно избегает того, что напоминает ей об ужасном прошлом, и старается стереть из памяти все, что ассоциируется с ее пропавшими мамой и бабушкой.

Заморосил дождь, несколько капелек упало на Мейвис, и она ускорила шаг. В тщательно ухоженном палисаднике Гарриетты маргаритки дружно теснили роскошные золотистые хризантемы. В саду Анны кто-то посадил японскую розу, что предвещало конец царства крапивы и сорняков. Войну им скорее всего объявили Керри и Кейт.

Небо над пустошью побагровело: приближались сумерки. Девушка скользнула взглядом по площади, думая о том, вернулись ли домой Билли и Берил и напились ли они чаю с джемом. Если нет, тогда она нажарит картошки. Мейвис улыбнулась, вновь воспрянув духом. Ужин из яичницы и чипсов с чашкой чаю на закуску и развлекательная радиопередача, конечно, не лучший способ убить вечер, но в этом есть и свои преимущества: можно пораньше лечь спать и выспаться, ведь уже в половине седьмого утра ей нужно быть на работе.

Проходя мимо дома Шарки, она увидела садящего на низкой ограде мужчину в военной форме и с усталым лицом. Мейвис остолбенела, не веря своим глазам. Нет, это невозможно! Конечно же, это не Тед! Он бы предупредил ее о своем приезде телеграммой или позвонил бы викарию. Наверное, кто-то из соседей пришел жаловаться на проделки Билли. Опять, наверное, этот озорник обтряс чужую яблоню или стащил у кого-то велосипедную цепь… Мужчина поднял голову, пристально посмотрел на нее и выпрямился.

— О Господи! — прошептала Мейвис и, позабыв все сомнения, терзавшие ее минуту назад, сорвалась с места и побежала, крича: — Тед! Тед! Почему ты не предупредил меня о своем приезде? В доме только яйца и картофель!

— Это не новость, дорогая! — шагнув ей навстречу, с улыбкой произнес муж. — В последний раз ты приготовила приличный ужин, когда Гитлер еще малевал свои дурацкие картины, а герцог Виндзорский носил титул принца Уэльского и короткие штанишки.

С радостным смехом Мейвис повисла у него на шее. Тед с трудом высвободился из ее объятий. Он устал от войны и долгих странствий по Европе, которую пересек вдоль и поперек. Он истосковался по Англии и дому, и больше всего ему сейчас хотелось отдохнуть.

— Не нужно устраивать спектакль для всей площади, — заметил он, отстраняясь. — Я готов довольствоваться тем, что есть в доме. Я так проголодался, что у меня свело живот.

Мейвис недоуменно захлопала глазами. Его поцелуй оставлял желать лучшего, она ожидала проявления большей страсти в день встречи с мужем после долгой разлуки. Но всмотревшись в его утомленное лицо, Мейвис все поняла.

— Пошли, Тед Ломакс! Я напою тебя чаем со сгущенкой. А пока я буду готовить ужин, ты снимешь эту проклятую форму, чтобы впредь ее уже никогда не надевать.

Тед криво усмехнулся и подхватил с земли вещевой мешок. За время его отсутствия на площади Магнолий ничего не изменилось, если не считать воронку от бомбы на месте жилища сестер Хеллиуэлл. По-прежнему дома в северной части площади, рядом с пустошью, выглядели особняками в стиле эпохи короля Эдуарда, окруженными домами попроще. Постройки южной части площади, где он жил, несли на себе отпечаток бедности и убогости. Не изменилась и Мейвис. Она, как всегда, была полна энергии и неукротимого темперамента. Тед обнял ее за плечи и увлек по растрескавшимся плиткам садовой дорожки в дом. Возможно, она передаст ему толику своего внутреннего огня, и он оживет и станет похож на человека?

— А где Билли и Берил? — поинтересовался он спустя полчаса, сидя на кухне с большой чашкой чая в руке.

Стараясь не выдать своего огорчения тем, что она занимается чисткой картофеля, вместо того чтобы кувыркаться с мужем в постели, Мейвис с деланной бодростью ответила:

— А черт их знает! Билли приходит и уходит, когда ему вздумается, а Берил, наверное, играет с Розой и Дейзи, девочкой, которую приютила Кейт. — Она стала резать картофель дольками. — Гарриетта Годфри называет эту неразлучную троицу тремя грациями. Она утверждает, что так называется картина какого-то парня по фамилии Боттичелли, на которой изображены три юные красотки. Дескать, такими же станут и наши девочки, когда вырастут. — Мейвис хрипло расхохоталась и, переведя дух, продолжила: — Мой папаша, конечно, ничего из ее пояснений не понял и стал допытываться у нее, где найти этого художника с труднопроизносимой фамилией и как уговорить его нарисовать наших девчонок такими, какие они есть.

Тед понятия не имел, о чем разговор, поэтому он раздраженно прервал ее:

— Ты не возражаешь, если я схожу поищу их? Я так надеялся застать детей дома! Представлял, как они с радостным криком выбегут меня встречать, и все такое прочее…

Чувствуя, что муж разочарован оказанным ему приемом, Мейвис высыпала нарезанные дольки картофеля на сковородку с кипящим жиром и, обернувшись, несколько напряженно сказала:

— Ты чересчур долго себе это представлял, мой милый! За время твоего отсутствия здесь многое изменилось. Дела обстоят не так, как тебе бы того хотелось. Наши дети подросли, они уже не те милые крошки, которыми были, когда ты уходил на войну. Билли исполнилось тринадцать лет, а Берил — девять. Они редко бывают дома, им здесь нечего делать, потому что я всегда на работе.

Тед поставил чашку с чаем на кухонный стол и пожалел, что не остался ночевать в лагере. Тогда бы он выспался, отдохнул и появился дома свежевыбритым, вымытым и в прекрасном расположении духа. Но ему так не терпелось поскорее очутиться на площади Магнолий, что он пренебрег добрым советом и поехал домой. А в результате явился сюда едва живой.

— Ничего, скоро все войдет в прежнюю колею, милая, — успокоил он. — Я снова пойду работать в доки, и мы с тобой заживем как прежде.