Дочь Великой Степи - Витольд Недозор Страница 56
Дочь Великой Степи - Витольд Недозор читать онлайн бесплатно
– Хвала Юпитеру! – услышала Гипсикратия радостно-облегченный возглас. – Наконец-то! Давай разгружай повозки, Крисп, твой друг Руфус купит у тебя весь товар.
Пока довольный Крисп удалился, чтобы получить деньги за рабов, ее и прочих, всего голов тридцать, без различия пола первым делом отправили в баню. Что ж, она уже привыкла, что их считают по головам, как скот, значит, и мыть будут тоже, как скотину чистят…
В отличие от эллинской бани, вместо оливкового масла и мыла тут на каменном помосте была кучей выложена какая-то белая глина для обтирания. Смывать с себя глину и грязь можно было стоя под струей неожиданно теплой воды, бьющей из бронзового раструба в виде раззявившей рот бычьей морды. Голова быка находилась чуть выше человеческого роста, а приводить в действие механизм следовало посредством небольшого медного рычага внизу. Гипсикратия приноровилась быстро, а прочим, даже к самым простым из механических устройств непривычным, пришлось повторять действия за ней.
Как ни была она измучена, все же почти улыбнулась, подумав, что вот она же и попала в наставники…
После омовения их, как были, голых, погнали в соседний зал. Оказавшиеся там мужчины отпустили пару грубых шуточек, но, кажется, особо не заинтересовались нагой женской плотью. Иные из девушек прятали лицо в ладони, пытались прикрыться руками и всхлипывали, однако и Гипсикратия, и большинство остальных оставались равнодушными, давно усвоив, что невольнице гордость не полагается.
В зале ими занялся лекарь, или, что вернее, коновал. Он наспех осмотрел голых рабынь, ища, нет ли среди них больных, увечных, а главное – беременных. Торопливо ощупал скифянку, буркнул под нос: «Рожалая!» – и довольно щелкнул пальцами: проходи…
Потом наступила очередь предстать перед писарем, который острой костяной палочкой на навощенной дощечке начертал имя каждого невольника, возраст и откуда тот родом.
– Имя? – он взглянул на Гипсикратию.
– Ликаона.
– Сколько полных лет?
– Двадцать три.
– Где родилась?
– В землях скифов у Борисфена, – назвала она греческое имя Дан-Абры.
Писарь окинул ее подозрительным взглядом.
– А почему имя такое? Отец был из грекулов? – последнее слово он произнес с издевкой.
– Муж так назвал…
– Кто был муж?
– Моряк.
– Эй, Кастор, хватит приставать к девчонке! – прикрикнул на него кто-то, появившийся из дальних дверей зала. – Ты и все прочие, давайте одевайтесь и ступайте жрать.
Пожилой раб приволок ворох одежды: всем вновь прибывшим рабыням выдали туники, сандалии и пояса. Потом был обед, довольно обильный и сытный. Их угостили мясной похлебкой, свежим, еще теплым хлебом, сыром и напитком, судя по вкусу, из сильно разбавленного вина и меда.
Похоже, и тут люди живут…
Конечно, будь она эллинка из благородной семьи, сказала бы, что это не жизнь. Но ей уже не один раз приходилось оказываться столь вплотную к смерти, что о многом поневоле начинаешь рассуждать иначе.
Рассуждать – и задумываться: для чего же тебя все-таки решила сохранить судьба и на этот раз?
– Я – помощник ланисты Руфуса. Звать меня Адволант.
Адволанту было лет сорок, но такие, как он, крепки до глубокой старости. Лицо его когда-то было рассечено ударом меча: рана зажила, но шрам тянулся через глазницу.
– Ваш хозяин и мой патрон Квинт Корнелий Руфус знаменит на всю республику и город тем, что в его лудусе [50] гладиаторскому ремеслу обучаются не одни лишь мужчины, но также девушки и молодые женщины, – продолжал помощник ланисты, посверкивая единственным глазом из-под кустистой брови. – Но не пугайтесь, вам придется драться тоже только с женщинами. И это умно. Потому что любой юный мужеложец из Субуры с деревянным мечом вас побьет, – усмехнулся он, – даже если вас учить не год и не два, а двадцать два! Устроители игр от Сицилии до По платят Руфусу хорошие деньги, чтоб увидеть такую диковину, как амазонки, а вот убивают вашу сестру далеко не столь часто, как мужчин. Так что радуйтесь. А вы, небось, уж решили, что вас привезли сюда рубиться с мужиками? Или, наоборот, раздвигать перед ними ляжки? Не бойтесь, мечам моих парней и так не приходится висеть без дела, хоть на арене, хоть еще где – и по ночам тоже…
Выстроенная перед ним шеренга женщин угрюмо молчала.
– Знаю, что не все из новичков хорошо понимают латинский язык. Потому говорю с вами на греческом. Но все вы должны выучить язык, на котором говорит мой патрон и ваш хозяин. – Адволант оценивающе посмотрел на своих подопечных. И не преминул добавить: – Хотя бы для того, чтоб разобраться, за что именно вас секут.
…Жить будущим гладиатрисам предназначалось в длинном каменном здании, напомнившем Гипсикратии конюшню: в полутемном коридоре два ряда дверей – одна напротив другой. Оно называлось «лудус» – не конюшня, а… «игровое заведение», что ли… Или так называется не один только этот дом, а все владение здешнего хозяина? И в какие игры тут играют, кроме гладиатуры?
Ладно, все это еще будет время узнать. Если повезет.
В малых каморках лудуса и одному-то было тесно, но рабы там жили по двое. Комнаты на одного человека предназначались для тех, кто принес клятву гладиатора добровольно; а еще – для докторов и рудиариев, тех, кто, уже получив свободу, остался в гладиаторской школе, чтобы тренировать новичков.
Гипсикратию отвели в комнату, на дубовой двери которой были выведены краской римские цифры, – лишь много позже она научится их различать. Ее обиталище имело номер двадцать три. Распахнув дверь с медным засовом снаружи, служитель что-то буркнул, подтолкнул скифянку в спину и удалился, не задвигая, однако, засов. Стало быть, гладиаторов запирают только на ночь? Это может оказаться важным…
Она осмотрелась. У противоположных стен стояли два грубоватых, основательных ложа, ножки которых были прибиты к дощатому полу. Застланы рогожными мешками, из прорех которых торчит солома; поверх – льняные простыни и лоскутные вытертые одеяла. Ни стола, ни скамей, ни сундука: этого рабам не положено. Стены комнаты были выкрашены желтой краской, потолок грубо побелен. По сторонам от двери – вбитые в стену деревянные колышки для одежды. В стене, что напротив входа, имелось узкое окно: в деревянных переплетах (важно: не железных) мутно поблескивает толстая слюда. В потолке зияет отверстие в локоть шириной, закрытое толстой решеткой (на сей раз именно железной).
Гипсикратия легла, не раздеваясь, – просто примерить, по росту ли ложе. Как уснула, сама не заметила. Скорее всего, это произошло в первый же миг.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments