Замки - Джулия Гарвуд Страница 56

– Родная, не плачь. Прости меня. Господи, я не мог не сделать тебе больно. Через несколько минут будет лучше. Мне так с тобой хорошо. Обними меня, малышка. Обними меня.

Беспокойство в его тоне успокоило Алесандру гораздо больше, чем слова. Боль мешала удовольствию. Алесандра была так смущена противоречивыми чувствами, что не знала, чего хочет. Она желала, чтобы Колин остановился, и одновременно ей хотелось, чтобы они оставались вместе. Его горячее дыхание обдавало ее ухо. Оно было хриплым. Этот звук возбуждал ее. Она не понимала, что с ней происходит. Ее тело требовало освобождения, но освобождения отчего? Она не знала.

Неожиданно возникло непреодолимое желание двигаться, и каждый нерв внутри трепетал от ожидания.

– Я хочу двигаться, – голос ее был едва слышным смущенным шепотом.

Колин приподнялся на локтях, чтобы посмотреть на нее. Глаза ее сверкали страстью, но что было более важно для него, она перестала плакать.

– Я тоже. Я хочу выскользнуть из тебя, а потом снова войти.

Услышав его шепот, она инстинктивно крепко сжала его внутри себя. Алесандра решила проверить, чтобы убедиться, действительно ли ей будет лучше. У нее было такое чувство, словно еще минуту назад он разрывал ее на части, но теперь пульсирующая боль стала медленно отступать, и когда она беспокойно задвигалась под ним, боли почти не возникло. Она не ожидала такого восхитительного ощущения.

– Мне становится… лучше.

Это было разрешение, которого он жаждал. Колин потерял самообладание. Он накрыл ее губы своим ртом в страстном поцелуе. Всепоглощающая страсть сжигала его. Колин медленно вышел из нее, а потом вновь глубоко проник. Слияние двух тел поглотило его целиком, и когда Алесандра снова сжала его внутри себя и приподняла бедра, чтобы встретить его толчки, он уткнулся лицом в ее грудь и издал гортанный стон. Давление, возникшее внутри него, было мучительным и одновременно прекрасным. Колин никогда не испытывал ничего подобного. В его руках Алесандра была словно огонь, и ее дикая, не-подавляемая сила потрясла его до глубины души. Она целиком отдавалась ему, и эта бескорыстность заставила его делать то же самое. Кровать ходила ходуном, когда он снова и снова толчками проникал в нее. Колин не мог думать ни о чем, кроме слияния с этим божественным существом.

Райское блаженство обрушилось на них, подняло и закружило. Алесандра первой испытала пик наслаждения, а когда она инстинктивно сжала его крепко внутри себя и выгнулась ему навстречу, то и Колин оказался в его власти.

Она не вдруг смогла спуститься с небес на землю. Алесандра припала к своему мужу, позволяя волнам блаженной покорности омывать себя. Сердцем она чувствовала, что, пока обнимает Колина, ей не о чем беспокоиться. Ей не нужно волноваться о том, чтобы сдерживаться. Он о ней позаботится. Алесандра прикрыла глаза и позволила волшебной сказке любви поглотить все ее мысли.

Алесандра никогда не чувствовала такой свободы, такой надежности.

Колин же испытывал противоречивые чувства. Он был потрясен этой безоглядной любовью, поскольку никогда не позволял себе полностью отдаться чувству. Никогда. Его всегда что-то останавливало. Ее шелковистые бедра лишили его способности мыслить. Она была невинна, он – опытен, и все-таки Алесандре удалось пробить его крепкую броню. Где-то в глубине души Колин был не способен к концу сдерживать свои чувства, и когда они оба достигли пика блаженства, он целиком зависел от нее, так же как и она от него, – и да поможет ему Бог, ему никогда еще не было так хорошо!

Колин этого не на шутку испугался. В первый раз в жизни почувствовал себя уязвимым, загнанным в угол, беззащитным.

Он все еще был внутри нее. Колин медленно высвободился, пока Алесандра снова не успела вызвать в нем возбуждения. У него все задрожало внутри от удовольствия, которое вызвало это движение. Однако у него не хватило сил расстаться с ней, хотя он понимал, что, вероятно, придавил ее своим весом.

Алесандра обнимала его руками за шею. Колин приподнялся и ласково разомкнул ее руки. Он наклонился, чтобы поцеловать в ямку у шеи, ощутил ее бешеное сердцебиение и тогда почувствовал тщеславное мужское удовлетворение от одного сознания, что она еще не полностью пришла в себя.

Через минуту он перекатился на спину, прочь от нее. Он глубоко и прерывисто вздохнул и закрыл глаза. Запах любовной страсти пронизывал воздух вокруг них. У него во рту все еще был ее вкус, и, с Божьей помощью, он снова почувствовал возбуждение.

Алесандра наконец-то очнулась от своих мыслей и повернулась к нему. Она приподнялась на локте и посмотрела на Колина.

Его хмурый вид ошеломил ее.

– Колин? – прошептала она. – С тобой все в порядке?

Он повернул голову, чтобы взглянуть на нее. В какое-то мгновение выражение лица его изменилось. Колин ни в коем случае не должен позволить ей увидеть свою уязвимость. Он улыбнулся ей, а потом протянул руку, чтобы погладить тыльной стороной ладони ее щеку. Алесандра вся сомлела под его лаской.

– Это мне полагается спрашивать, все ли с тобой в порядке, – объяснил он.

Ему она казалась более чем в порядке. Глаза ее все еще сверкали от страсти, губы припухли от его поцелуев, волосы упали на одно плечо, и Колин подумал, что она – самая соблазнительная женщина в мире.

– Я сделал тебе больно, не так ли?

Алесандра медленно кивнула. Она заметила, что Колин не слишком-то раскаивается в содеянном.

– Мне было…

– Жарко?

Она покраснела. Он рассмеялся. Потом он притянул ее к себе и обнял, а она спрятала лицо у него на груди.

– Немного поздновато смущаться, верно? Или ты уже позабыла, какой страстной была всего несколько минут назад?

Алесандра не забыла. Она покраснела до корней волос при одной мысли о своем развратном поведении. Грудь его сотрясалась от смеха. Она не имела ничего против того, что Колин посмеивается над ней. С ней только что произошла самая удивительная вещь на свете, и она не позволит ничему разрушить это невероятное впечатление. Теплое сияние все еще окружало ее, заставляя ощущать блаженство и дрему.

– Я вела себя не очень достойно, правда?

– Ты хочешь сказать, что вела себя недостойно, когда умоляла меня не останавливаться?

Колин лениво погладил ее ягодицы, ожидая ответа.

– Неужели это была я?

Удивление в ее голосе вызвало у него улыбку.

– Да, – протянул он. – Это была ты. Алесандра вздохнула:

– Это было замечательно, верно? Колин засмеялся:

– Это было больше чем замечательно.

Долгие минуты потянулись в молчании. Он разрушил таинство любви, громко зевнув.

– Колин? Я… я была…

Казалось, она не в силах была договорить. Она никак не могла набраться храбрости узнать, хорошо ли ему было с ней.