Бессердечно влюбленный  - Маргарита Ардо Страница 55

– И кто выиграл? – улыбнулась я.

– Ты, – ответил такой же улыбкой Миша.

Счастье моё…

– Так вот, – вновь заставила нас оторваться друг от друга Даха, – по поводу кредитов и срочных выплат, вам, тьфу, тебе, Михаил надо перекредитоваться в другом банке.

– Это не так просто, но я попытаюсь, – ответил Миша. – И подслушивать нехорошо.

– Я почти тёща, помнишь? И я у себя дома. Это ты тут ворвался… Фу, – сморщила нос Даха, – так и тянет по привычке на «вы». К переговорам ведь всё готово? Документацию по новым проектам я сделала ещё фиг знает когда, а устав Вика перевела?

– Естественно. Документы у меня, – ответил Миша.

– Ты позволишь помочь тебе с переводом на переговорах? – спросила я. – Я очень хочу!

Миша просиял, словно не ожидал от меня таких слов, и кивнул.

– Значит, есть предложение, народ, – вступил Маню, – до пятницы делать в Париже нечего. Поехали, народ, в Шамони, на лыжах кататься. На прокат возьмёте чего не хватает, а потом с новой энергией – вы на баррикады, а мы подумаем, куда. – И глянул на дверь их спальни.

– Рискованно, – ответил Миша, – мало ли что, погода, пробки…

А я поняла, что нам просто жизненно необходимо переключиться, расслабиться, ведь самые нужные мысли приходят в тишине ума. Горы – лучшее место, где ум замолкает.

– Давай поедем, – тихо попросила я.

И Миша без пауз и возражений просто сказал:

– Давай.

– Вот и я вас, тьфу, тебя, Михаил, не узнаю. Прямо сразу бац и «давай». Офигее-еть! Ну ладно, привыкать, что ли придётся? Тогда срочно закидываем пожитки в наш Рено, – распорядилась, вставая со стула, Даха. – И пошевеливаемся-пошевеливаемся. Если вы нам испортите медовый месяц, ваш, обещаю, не наступит!

– Боги, включите обратно тихую Дарью! – хмыкнул Миша.

– Но-но! – погрозил ему пальцем Маню. – Ma femme fatale est idéale ^[48]!

* * *

Я видел, что отец онлайн в What's Up, торжествующе показал ему средний палец и забрал из квартиры вещи. Честно говоря, я был рад, чертовски рад! Хоть это всё и было на уши не натянешь. Сам себя не узнаю, и Дарью не узнаю, и Вику. Она вдруг преобразилась, словно изнутри включили подсветку. Так и сияла сказочно всю дорогу. Одна улыбка чего стоит! Взглянёшь на неё, и жить хочется! Орать! Смеяться! Дурачиться! И быть к ней так близко, как только позволяют контуры тела, и ещё ближе… И я понял, что другое решение правильным быть не могло! Дарью б только приструнить, но это фигня вопрос. Отчего-то рядом с Викой и тем, как она смотрела на меня, даже отцовские угрозы не особо пугали. Вообще, казалось, всё счастье мира закупорилось в жестяной банке этого Рено и просачивается сквозь щели приоткрытых окон на французскую трассу, машины, поля, долетает до неба и пробивает в облаках дырки, сквозь которые лучи прыскают солнечным душем на землю. Хорошо!

* * *

Немного беспокоило, что показались горы, а снега всё не было. Не по траве же кататься на лыжах! Трава не скользит, я пробовал. К счастью, сразу после Женевы пейзажи начали белеть. Въезжая в живописную альпийскую деревушку Сен-Жерве, мы нырнули в снежную сказку. Дома с жёлтыми ставнями, окученные сугробами, с шапками на крышах, красный трамвай прямо по белым огородам. А впереди синеватые в сумерках пики. Аж сердце сжалось от радости.

– Давайте тут остановимся, – сказал Манюэль. – В Сен-Жерве дешевле раза в два.

– А поехали лучше прямо в Шамони Мон-Блан, – предложил я. – Там к подъёмникам ближе. Я знаю хороший отель, четыре звезды, в самом центре долины. Думаю в середине недели и в начале сезона там не будет аншлага.

– Это который с бассейном? – обернулся Маню. – Да там цены не сложишь!

– Позвольте мне сделать вам свадебный подарок и оплатить за всех, – сказал я. – Дарья ведь мне тоже не чужой человек, полтора года бок о бок проработали. – Я потёр челюсть на автомате. – И кое-какую компенсацию я задолжал.

Вика взглянула на меня с нежной благодарностью, и я уже был готов выкупить весь отель на нас четверых.

– Нет, не стоит, – пуфанул щеками по привычке французский йети.

Дарья, кажется, с ним была не согласна. И я поднажал с улыбкой:

– Ну, ребята! Мне же надо набирать очки в карму. Не качеством же вылепленного снеговика…

– Мы согласны! – поспешно воскликнула Дарья, прежде чем её неандерталец успел возразить. – Езжай дальше, Маню!

Хваткая девочка, и как я раньше не заметил? Манюэль надулся слегка, но когда мы подъехали к четырёхэтажному СПА-отелю, зашли в холл с крупной чёрно-белой плиткой на полу и зеркалами во всю стену, с витой лестницей, скамеечками для лыжников и креслами для безлошадных, наши молодожёны помирились. Закурлыкали, забыв про правило говорить на английском. А и пусть!

– Расселяемся и идём закупаться, – распорядился я.

Даха с Маню не ответили. Ну конечно, как ответить, когда губы другим заняты? Молодец, неандерталец, не теряется. Слямзил моего секретаря и счастлив.

– Закупаться? Красные туфли оптом? – засмеялась Вика. – Или сегодня зелёные?

– Нет, ботинки для лыж, я же обещал тебя научить. Но красные предпочтительнее, – хмыкнул я и подошёл к стойке. – Добрый вечер.

Девушка с кудрявыми тёмными волосами за стойкой глянула на нашу компанию профессиональным взглядом с налётом дружелюбности и сказала по-английски с жутким французским акцентом:

– Добрый вечер, мсьё, медам. Вам два двухместных номера?

Я обернулся на Вику. И вдруг растерялся, заволновался, словно между нами ещё ничего не было и должно случиться в первый раз. Во рту пересохло, как у мальчишки, и все известные английские слова застряли в горле. Русские тоже.

– Да, – пришла на помощь Вика. – Два одинаковых двухместных номера с двуспальными кроватями. Если можно, рядом.

Чёрт, я же женюсь на ней! Откуда этот мандраж?!

А Вика встала рядом у стойки. Улыбнулась. Её запах, светлые пряди по плечам, касание руки к руке, и у меня просто мозг вынесло. Не помню, как оплатил, как донёс чемоданы до номера со светлыми деревянными резными панелями на стенах, с белыми простынями на широкой кровати и лиловыми подушками. Вика бросила сумочку на кресло в углу. Не успела восхититься видом из окна, а я её развернул, притянул к себе. Доверчивый взгляд голубых глаз. Моя? Теперь моя! Навсегда. Небо за радужками нельзя ни обидеть, ни подвести. Теперь я за неё в ответе. Моя.

– Я люблю тебя! Ты такая красивая! – вырвалось само.

– Мишенька, – шёпот в ответ.

Я потянулся к ней с поцелуем. Её губы с готовностью ответили. Тёплые, упругие и мягкие одновременно. И всё: мурашки по телу, короткое замыкание в голове. Больше соображать было нечем. Ураган в груди. Руки сняли с неё пальто, освободили нежную шею от ярко-красного шарфа. Поцелуи по шейке, уху и ниже. Мягкая ткань под ладонями. Долой платье! Змейка на сапогах, вжик. Кто придумал колготки? А, и с себя надо куртку снять… Зачем нам столько одежды?!