Здесь покоится наш верховный повелитель - Виктория Холт Страница 55

Сын Луизы родился в том же месяце. Его назвали Карлом. На этом имени настаивала Луиза, хотя король слегка противился этому, напоминая, что это будет уже четвертый Карл среди его сыновей, и он боится, что будет путаться, который из них чей.

– Мой Карл, – проговорила Луиза, – не будет похож на остальных.

В чем – в чем, а уж в этом она была уверена и просто рассвирепела, когда увидела младшего из королевских Карлов, маленького Карла Боклерка, забавлявшего отца своим своеобразным поведением – смесью манер придворных и лондонских трущоб.

Луиза не могла надышаться на своего Карла. Он, верила она, будет и красивее и изящнее всех. Ему будут под стать самые знатные титулы государства.

– Я отличаюсь от других, – сказала она Карлу. – Я не любовница, а ваша жена и королева Англии. Именно таким я вижу свое положение.

– Пока никто, кроме вас, не видит этого, дела по этой части обстоят довольно удачно, – резонно заметил король.

– Не вижу причины, почему бы вам, Карл, не иметь двух жен. Разве вы не защитник веры?

– Иногда я выступаю в роли защитника неверующих, – ответил Карл беспечно.

Он думал о Барбаре, которая, после того как он отказался признать своим ребенка Джона Черчилля, повысила требования в интересах тех детей, кого он признал своими. Она хотела, чтобы ее Генри, которому исполнилось девять лет, без промедления стал пэром. Она полагала, что ему следует дать титул графа Юстонского; в таком случае он будет достоин того, чтобы жениться на дочери милорда Арлингтона, очаровательной маленькой наследнице большого состояния. Карл ей напомнил, что ее старший сын уже стал графом Саутгемптонским, а более юный, Джордж, стал лордом Джорджем Фитцроем.

– Я никогда не была матерью, которая любит одного из своих детей, – ответила Барбара как добропорядочная мать. – А что с дорогими бедняжками Анной и Шарлоттой? Я должна просить вас позволить им иметь гербы.

Карла осаждали со всех сторон.

Луиза была деликатна в своих требованиях, не то что Барбара. Но Карл знал, что она будет не менее настойчива. И это соответствовало действительности. Луиза вынашивала гораздо более дерзкие планы, чем те, которые когда-нибудь возникали у Барбары. Королеве нездоровилось – и небольшие глазки Луизы насторожились.

Ей было нелегко скрыть свое удовлетворение по поводу все ухудшающегося здоровья королевы. Если бы королева умерла, Луиза тотчас бы добилась, выйдя замуж за короля, того, чтобы ее малыш Карл стал законным сыном. Маленькая девушка из Бретани, которой неимоверно трудно было получить место при французском королевском дворе, стала бы королевой Англии.

Карл в разговорах с Луизой подчеркивал, что он не может воздать ей почести равные почестям Барбары, так как она все еще является подданной короля Франции, что не дает ей права на английские титулы. В связи с этим Луиза поторопилась обратиться к Людовику. Она должна стать подданной короля Англии, так как Англия стала теперь ее домом. Людовик какое-то время колебался. Он раздумывал, не станет ли удовлетворение ее просьбы отказом от права использовать ее как свою шпионку. Луиза заверила его через посла, что, какое бы подданство она ни взяла, она всегда сохранит преданность своей родине.

У Луизы были далеко идущие планы. Она полагала, что знает, как управлять королем. Она ему доказала, что в состоянии родить сыновей. Она обладала всеми качествами, которые должны быть у королевы. А королева была больна. Как только Людовик согласится на то, чтобы она сменила гражданство, она станет обладательницей благородных титулов, а знатные титулы приносят богатство. Но она будет постоянно иметь в виду свою главную цель – разделить трон с Карлом…

Одной из досадных мелочей, раздражавших ее, было присутствие при дворе продавщицы апельсинов.

Она подозревала, что король часто ускользал из ее общества, чтобы провести время в обществе Нелл Гвин. Он обычно заявлял, что чувствует себя усталым, и удалялся в свои апартаменты, но она знала, что он незаметно выходил из дворца и перелезал через стену сада при дворе на Пелл Мелл.

Луиза знала, что за глаза ее часто называли косоглазой красоткой из-за легкого косоглазия в одном глазу и плакучей ивой из-за того, что, когда она собиралась о чем-нибудь попросить, она делалась печальной-печальной и в глазах ее стояли слезы. Оба этих прозвища были даны ей бойкой комедианткой, которая не делала секрета из того, что считала себя соперницей Луизы. Для Нелл косоглазая красотка ничем не отличалась от Молл Дэвис, Молл Найт или любой другой девки – их всех надо было перехитрить ради драгоценного внимания короля.

Она, бывало, выкрикивала Луизе, когда их кареты, встретившись, проезжали мимо: «Рада сообщить вам, что Его Величество чувствует себя хорошо. Никогда еще он не бывал в лучшей форме, чем вчера вечером».

Луиза делала вид, что ничего не слышит.

Тем не менее у Нелл были причины для волнений. Дети Барбары щеголяли своими титулами; поговаривали, что король ждет лишь принятия Луизой гражданства, чтобы пожаловать ей титул герцогини, а вот Нелл по-прежнему оставалась просто мадам Гвин, и двух ее малышей звали попросту – Карл и Иаков Боклерки.

Когда король навещал ее, она с возмущением спрашивала его, почему к другим он так благоволит, в то время как два самых красивых мальчика в королевстве обойдены его вниманием?

Юный Карл, которому теперь было уже почти два года, сосредоточенно и серьезно смотрел на отца, и старший Карл чувствовал себя неуютно от этого пристального взгляда.

Он поднимал мальчика на руки. Маленький Карл неуверенно улыбался. Он понимал, что его мама гневалась, и знал, как вести себя с человеком, который вызвал ее гнев. Маленький Карл очень ждал приходов отца, но его веселая мама, которая смеялась, танцевала джигу и пела для него, была самым замечательным человеком на свете, и он не собирался любить даже своего обворожительного отца, если тот огорчает его маму.

– Ты не рад встрече со мной, Карл Боклерк? – спросил Карл Стюарт. – Ты меня не поцелуешь?

Маленький Карл посмотрел на маму.

– Ответь ему, – подсказала Нелл, – что ты так же скуп на поцелуи, как он щедр на почести, раздаваемые другим.

– Ах, Нелл, я вынужден быть осторожным, ты же знаешь.

– Ваше Величество всегда осторожничали с мадам Каслмейн, как я понимаю. На тех, кого вы по доброте душевной считаете своими детьми, хотя так никто больше не считает, сыплются почести. А для тех, которые несомненно являются вашими сыновьями, у вас не находится ничего, кроме доводов о своей бедности.

– Всему свое время, – ответил озадаченный король. – Говорю тебе, у этого мальчика будет титул не хуже, чем у других.

– Настолько не хуже, что никто не сможет его назвать просто хорошим, в этом я не сомневаюсь!

– Я вижу, что на этот раз Нелл по-настоящему рассвирепела. Защищаешь детеныша, да?