Знак судьбы - Виктория Холт Страница 55

— Ну… да. Она за ней присматривает.

— Я ее еще не видела. И подумала…

— Ты хочешь ее увидеть?

— Хотела бы.

— Мы не подумали об этом. Понимаешь, Джемайма Крей… она немного похожа на солдафона.

— Правда?

— Это довольно трудно объяснить. Брак Лусиана… был не очень удачным. Думаю, было бы лучше, если бы здесь не было Джемаймы Крей.

— А кто эта Джемайма Крей?

— Она была камеристкой, а до этого — няней Лауры. Лаура — это жена Лусиана. У них был довольно скоропалительный брак. К тому времени я уже вышла замуж и не жила здесь. Это произошло года три назад. Я не очень хорошо ее знала. И почти тотчас она забеременела Бриджит. Мне кажется, Лаура часто болела. Я всегда считала, что Лусиан поторопился с женитьбой. А потом Лаура умерла. Кажется, Джемайма обвиняет в этом Лусиана. В любом случае, если ты хочешь повидать Бриджит, я отведу тебя наверх. Думаю, Джемайма часто уходит в это время. Там помощница няни… деревенская девушка. Она сейчас одна.

Такое отношение со стороны Камиллы заставило меня заподозрить, что это дело еще более загадочное, чем показалось сначала.

Мы поднялись на верхний этаж дома и вошли в детскую. Там стояли обычный шкаф, лошадка-качалка в одном углу, доска и подставка для книг — в другом. Молоденькая горничная сидела в кресле, а на полу, в окружении кубиков расположилась маленькая девочка.

— А, вот вы где, — сказала Камилла. — Я так и думала. Мисс Крей еще не вернулась?

— Нет, ее еще нет.

— Как поживает мисс Бриджит?

Малютка подняла голову, услышав свое имя.

— Я, — воскликнула она, улыбаясь, — я, я!

— Здравствуй, Бриджит, — произнесла Камилла. — Я привела к тебе гостью.

Она взяла девочку на руки, села и посадила ее к себе на колени.

— Ты уже большая, да, Бриджит? — спросила Камилла.

Бриджит кивнула.

— Во сколько возвращается мисс Крей? — поинтересовалась Камилла.

— Думаю, примерно через полчаса. Обычно она не приходит раньше этого времени.

Камилла заметно расслабилась. Она посмотрела на пол.

— Ты еще не закончила свою картинку, Бриджит, — заметила она.

На картинке, насколько я поняла, должна была получиться лошадь. Кубики с изображением головы и хвоста еще не были поставлены на место. Бриджит соскользнула с колен тетки и опустилась на пол. Она взяла один кубик, где был нарисован хвост, и попыталась поставить его туда, где должна быть голова лошади. Я опустилась рядом с ней на колени, взяла кубик с изображением головы и поставила его на место. Бриджит возликовала, когда увидела, что получилось. Она поставила кубик с изображением хвоста на нужное место и осмотрела картинку. Повернувшись ко мне, она заулыбалась, запрыгала и захлопала в ладоши. Я сделала то же самое, и она рассмеялась, пожимая плечами.

Затем девочка взяла меня за руку и повела к лошадке-качалке, показывая, что хочет на нее залезть. Я подняла ее и посадила в седло. Потом немного раскачала игрушку. Девочка восторженно рассмеялась.

— Еще, еще! — воскликнула она. Я качала лошадку, смотрела на тонкие шелковые волосики девочки и думала: «Это ребенок Лусиана. Она очаровательна. Почему он никогда о ней не говорит?»

Я стояла в углу и качала Бриджит на лошадке, как вдруг почувствовала, что что-то произошло. Обернувшись, я увидела вошедшую в комнату женщину. Она была худой, высокой, с маленькими, близко посаженными глазами. Женщина воззрилась на меня крайне недружелюбно. В ней было что-то отталкивающее, и дело тут не только в раздражении, направленном на меня.

Молоденькая горничная, казалось, съежилась от страха. Она выглядела так, словно ее застали за каким-то преступлением.

— Смотри, Майма! — закричала Бриджит. — Смотри! Еще! Еще!

Женщина подошла к лошадке.

— Это слишком опасно, дитятко, — сказала она. — Ты можешь так сильно раскачиваться, только когда Джемайма рядом.

— Все в порядке, — сказала я, задетая ее тоном. — Я слежу за ней.

— Это Джемайма Крей, — произнесла Камилла. — Она присматривает за Бриджит.

— Как поживаете? — спросила я холодно.

— Джемайма, — сказала Камилла, — мисс Синклер хотела познакомиться с Бриджит. Они, кажется, неплохо поладили.

— Я просто не хочу, чтобы малютка перевозбуждалась перед сном. Ей потом могут присниться кошмары.

— Не думаю, что это повредит девочке, — не сдержалась я. — Мне кажется, ей нравится кататься.

— Полагаю, нам пора идти, — сказала Камилла.

Когда мы спустились, я заметила:

— Какая странная женщина! Очень неприятная!

— Это и есть Джемайма Крей. Она всегда такая, когда речь идет о Бриджит.

— Мне кажется, она слишком много на себя берет. Какое положение она здесь занимает?

— Она няня в этом доме.

— А ведет себя так, словно она хозяйка дома.

— Ну в детской она действительно хозяйка.

— И как леди Кромптон допускает такое?

— Моя мать не имеет никого отношения к детской.

— Но Бриджит ее внучка!

Камилла помолчала несколько секунд, потом произнесла:

— Вся эта ситуация довольно странная. Мне так жаль! Я не понимаю Лусиана. Это так на него не похоже! Обычно он… хорошо со всем… справляется.

— Это действительно кажется очень странным, — согласилась я. — Бриджит очаровательная малышка, но она сидит взаперти с этой… неприятной женщиной.

— По отношению к Бриджит Джемайма ведет себя совсем по-другому. Она обожает девочку. И малышка любит Джемайму. — Она снова заколебалась, потом продолжила: — Это был очень неудачный брак. И Лусиан понимал это лучше, чем кто-либо другой… Это так на него повлияло! Ты же помнишь, раньше он был полон жизни. А потом… случилось все это. Так внезапно! Он женился на Лауре, и она тотчас забеременела. Она очень не хотела этого. Думаю, она панически боялась. Когда она сюда переехала, то привезла с собой Джемайму Крей. Джемайма из тех нянь, которые, когда их подопечные вырастают, становятся кем-то вроде камеристок или поверенных. Они превращаются в этаких ангелов-хранителей. Они ревнивы и ненавидят всякого, кто приближается к их обожаемым крошкам. Когда Лаура умерла, Джемайма перенесла всю свою любовь на Бриджит. Она всех нас ненавидит, но особенно — Лусиана. Она ведет себя так, словно думает, что он убил Лауру.

— Так почему же вы держите ее здесь?!

— Я сто раз говорила об этом матери. Но она твердит, что Джемайма пообещала Лауре, что будет заботиться о ребенке и станет для него тем же, кем была для его матери. Ну, сцена на смертном одре и все эти мелодраматические эффекты… Лаура была довольно истеричной особой. Из тех слабых, прилипчивых людей, которым все должны подчиняться, в противном случае они падают в обморок или умирают, а потом их призрак преследует виновного в смерти до конца его дней.