Бегство Короля - Виктория Борисова Страница 55

А что, может, и в самом деле все не так плохо? Разве, устав от скитаний, не мечтал он иногда о тихом пристанище, где можно было бы спокойно поработать? Начатый давным-давно «Трактат о влиянии небесных светил на судьбу человека» валяется где-то на самом дне походной сумы, так, может, пришло время закончить его здесь, в тишине? Если бы еще хороший, мощный телескоп…

Автар скрестил руки на коленях. Браслеты чуть звякнули, и этот звук вернул его к реальности. Золотая клетка все равно остается клеткой, как ни назови ее.

— Скажи, благородный вейс, — Автар попробовал было улыбнуться, но улыбка вышла кривая, жалкая, — скажи, откуда такая милость? Зачем ты решил оставить меня в живых — да еще возле себя, во дворце?

Вейс посмотрел на него… И ничего не ответил. Было в его взгляде что-то такое, от чего Автар внутренне содрогнулся.

Легче василиску смотреть в глаза, право слово! Люди боятся чудовищ, а стоило бы на себя оглядываться почаще.

Сейчас он особенно остро пожалел об утрате магических способностей. Всем существом он чувствовал, что вейс недоговаривает о чем-то важном…

Автар не знал, что вейсовы посыльные уже прибивают к столбам на перекрестках больших дорог, указы «об искоренении колдовства», дабы крестьяне по деревням отнюдь не прибегали к помощи странствующих магов в случае нужды, а, напротив, побивали камнями, ни в коем случае не приближаясь к ним, либо выдавали вейсовым стражникам. Что за каждого его собрата по ремеслу уже назначена награда, и немалая.

Но самое главное — он еще не ведал о том, что отдан уже приказ об уничтожении Сьенны, как «гнезда разврата и порока, куда зловредные колдуны увлекают юных и невинных, дабы погубить их души и отдать на потребу Темных Богов».

Потом, много спустя, Автар больше всего жалел об этом. Ведь в двух шагах сидел, и пусть скованы руки проклятым железом, пусть не мог он поразить вейса слепотой, разбить параличом или в жабу превратить, но ведь горло перегрызть мог, хоть зубами…»

Максим отвел взгляд от экрана. Все-таки что-то не так. В этот момент он забыл обо всем, даже Верочка как-то отошла на второй план. Важно было одно — книга-то не вытанцовывается! Настоящего удовлетворения, которое он испытывал всякий раз, когда находил изящный и правильный сюжетный поворот или когда приходила хорошая идея, способная сделать повествование живым и захватывающим, не было.

Примерно такое чувство, наверное, пережил его герой, возвращаясь от пещеры Грозного Духа на западном склоне Ариданского холма. Нет ответа от Запределья! Вот нет, и все тут.

Стоп. А почему — нет? Или колдун что-то напутал с заклинаниями, или Грозный Дух не желает вмешиваться в людские дела, или…

Кто-то уже вызвал его раньше.

Максим аж вспотел от напряжения — так поразила его эта новая, неожиданная мысль. Такой поворот событий ему бы раньше и в голову не пришел! Грозный Дух, известный также как Король Террора, — это не защитник своего народа вроде вечно спящего короля Артура или Хольгера Датчанина — героя скандинавских сказаний. Он — всего лишь безликая сущность, совершенно равнодушная к людским разборкам. Он не разбирает, кто прав, кто виноват, а просто питается энергией человеческой агрессивности, крови, смерти…

А главное — страха.

В голове шумит, словно морские волны накатываются на берег. Реальность и вымысел, сны и фантастические видения — все смешалось, и уже нельзя отличить одно от другого.

«Вспомни самое важное…»

«Будешь делать то, что должен…»

«Ввести образ нового вождя — умного, сильного, молодого…»

«Он выполняет свои обещания!»

Максим ударил ладонью по колену и засмеялся. Вот оно, решение! Переделать роман, говорите? Ввести нового государя? Пожалуйста! Убрать сцену резни в Сьенне? Уберем! По правде говоря, ему и самому было жалко этой альма-матер начинающих чародеев. Так что формально все требования Короля Террора будут выполнены. И посмотрим еще, как он отопрется от своего обещания!

Максим склонился над клавиатурой. Пальцы как будто сами порхали по клавишам, и все новые строчки появлялись на экране. Он еще слегка удивился, что на этот раз не испытывает ни малейшего физического дискомфорта — не то что вчера! Брр, вспомнить противно, — но потом поспешно отогнал эту мысль. Не сглазить бы, не спугнуть вдохновение, успеть завершить то, что начал…

А там — будь что будет.

«…Автар шагал по темным, извилистым дворцовым коридорам. Он еще не успел свыкнуться со своим новым положением не то пленника, не то почетного гостя во дворце, награжденного пожизненной синекурой от щедрого и милостивого правителя.

Двое дюжих стражников, приставленных вейсом, пыхтят за плечами. От провожатых исходил такой густой запах прокисшего пива и застарелого пота, что Автар скривился от отвращения. «Покажите колдуну его покои! — приказал вейс. — И будьте рядом, если вдруг что понадобится».

Стражники переговаривались между собой, не обращая на него внимания. Говорили громко, ничуть не стесняясь. Автар никак не мог сосредоточиться на своих мыслях и, почти против воли, начал прислушиваться.

— Слышал, Варрий? Седраха-то в нужнике утопили!

Автар тяжело вздохнул. Да, сбылось пророчество бедняги Ористия. Что он там говорил Седраху о позорной смерти, недостойной воина? Жаль только, что вместе с даром предвидения боги позабыли вложить ему в голову обыкновенную человеческую осторожность, а то был бы жив и сейчас.

— Ага. Крепость ночью штурмовали, по-тихому, застали врасплох. Седрах, говорят, даже штаны надеть не успел.

— А убитых много?

— Да нет… Там и охраны толком не было. Считай, голыми руками взяли. Все-таки этот Маран — голова! Настоящий командир. Выбрал же момент… Он далеко пойдет, помяни мое слово.

Услышав это имя, Автар насторожился. Для Мокерата оно звучало странно и непривычно, но даже не это главное — мало ли пришлого люда в большом городе! Странно было другое — на древнем Всеобщем Наречии, которое, хотя и подзабытое изрядно, все же осталось в ходу даже в самых глухих уголках Империи, корень «мар» означал только одно — смерть. Кому бы пришло в голову так назвать свое дитя?

Кажется, удивился и стражник, но по другой причине.

— Маран? А кто он такой? Барон, что ли, из новых? Что-то я про него раньше не слышал.

— Да в том-то и дело, что безродный! Сирота он. Повар Вестар, упокойте боги его душу, когда-то на улице подобрал мальчонку, прямо в сточной канаве. Добрый был человек, ничего не скажешь.

— И что дальше?

— Выходил, подкормил немножко да и взял на кухню — помогать. Детей-то у него не было, думал дело свое передать подкидышу… А он чуть подрос — и сразу в солдаты! Только сначала ему ходу не было — безродный ведь. Да и лицо к тому же…