Возлюбленный воин - Патриция Поттер Страница 55

Со смешанными чувствами наблюдала Джулиана, как на «Фелиции» поднимают паруса. Она тоже могла бы вернуться в Испанию и тем не менее стояла не шевелясь, пока корабль не скрылся из виду.

– Вам, должно быть обидно, что вас там нет? – поинтересовался Диего, подъезжая ближе.

Джулиана оглянулась. Патрик ехал рядом с Рори, и они о чем-то тихо переговаривались.

Она так и не ответила Диего, потому что сама не знала ответа. Разумеется, ее волновало состояние матери, но все равно отец наверняка снова отправил бы ее в Англию на другом судне. К тому же ей совсем не хотелось покидать Инверлейт и Патрика.

Но и оставаться пешкой ей тоже надоело. Все последнее время ее жизнью играли, сначала отец и дядя, потом Маклейны, и даже теперь Джулиана по-прежнему чувствовала себя пленницей в золотой клетке.

Никто с ней не считался. Патрик полагал, что оберегает ее, но делал это по своим меркам и согласно своему понятию, не думая о том, чего хочет она. К несчастью, он видел в ней сложную проблему, требующую решения, а не живое существо со своими потребностями и чувствами.

А она хотела его.

Когда Патрик покинул ее после тех волшебных моментов, в ней начали набухать ростки гнева. Джулиана подозревала, что теперь он мучается чувством вины из-за того, что переспал с ней, и в этой связи его больше всего беспокоит судьба клана.

Но с какой стати она должна терпеть отношение к себе как к собственности или игрушке, а не как к живому человеку? Джулиана видела, какое уважение оказывается Фелиции и Кимбре. Хотя это было для нее внове, она желала, чтобы и с ней обходились так же; ей хотелось самой принимать решения, как принимали они. Но самое главное, она хотела, чтобы ее ценили, а не считали неудобством или помехой.

Впрочем, Джулиана не собиралась делать ничего такого, чтобы навредить Маклейнам, и не хотела послужить для Патрика причиной новых неприятностей. Но и сделать мать жертвой отцовского гнева она тоже не могла.

В итоге у нее оставалась лишь одна возможность – отправиться в замок Хэнддон в Северной Англии, родовое поместье семьи графа Чадуика и его сына, виконта Кингсли, и сделать это таким образом, чтобы вина ни в коем случае не нала на голову Патрика и его клана. Разумеется, Джулиана сознавала, что ее идея чревата опасностями. Когда она прибудет в Англию, догадается ли Кингсли, что она больше не девственница? Захочет ли он после этого сделать ее своей женой? А если нет – что тогда ждет ее в будущем? Скорее всего монастырь – отца вряд ли устроит меньшее, но зато другие будут спасены.

Торопиться ей, конечно, не следовало. Через несколько часов Фелиция уедет. Но как выспросить у нее о ее давнем побеге из Инверлейта, не выдав собственных планов?

Джулиане очень хотелось пришпорить лошадь и умчаться прочь прямо сейчас, но это было невозможно: ей дали стареющую смирную кобылку, которую без труда догонит скакун Патрика.

Что ж, придется проявить хитрость. Вот только хитрить она, к несчастью, не умела.

– Похоже, вы что-то замышляете, – заметил Диего с лукавой усмешкой.

– Что я могу замышлять? – Джулиана притворно вздохнула.

– Не знаю, но у вас выразительное лицо, сеньорита, и по нему я могу судить, что вас захватила какая-то не совсем обычная мысль.

– О, вероятно, вы привыкли строить хитрые замыслы, – заметила Джулиана резко. – Я не вполне понимаю, зачем вы вообще остались.

– Мне нравятся Маклейны, – ответил Диего просто. – С Испанией меня больше ничто не связывает, и после недель на берегу я вдруг понял, что больше не хочу в море.

Его слова удивили Джулиану, и особенно то, что на этот раз в его голосе не было заметно обычной веселости.

Он был для нее сплошной загадкой. Судя по речи и манере держаться, Диего происходил из благородной семьи и получил превосходное образование; в то же время он с легкостью общался с другими гребцами и солдатами Маклейнов. Глядя на него, Джулиана могла сказать только одно: этот человек очень напоминал ей хамелеона.

– Неужели у вас нет родных? – недоверчиво спросила она.

– Нет.

Джулиана задумалась. Нельзя ли ей использовать этого человека к своей выгоде, заставить его оказать ей помощь? Джулиана была готова поклясться, что Диего – джентльмен в полном смысле слова, но насколько он предан Патрику и Маклейнам?

Тот факт, что Маклейны позволили ему остаться, немало удивил Джулиану. Диего мог оказаться для них опасным, но, с другой стороны, он хорошо вписывался в обычную жизнь клана: у него были такие же черные волосы, как у Рори, и говорил он по-английски почти без акцента.

Но чего он хочет? В какой мере заслуживает доверия Маклейнов? И ее собственного? Загадки, загадки, загадки…

– Значит, вы все же что-то замышляете? – неожиданно спросил Диего; к нему вернулась свойственная ему веселая ирония.

– С чего вдруг? Почему вы так решили?

Диего пожал плечами:

– Сам не знаю. Вас с Маклейном сжигает обоюдная страсть: и, насколько я понимаю, вы не особенно спешите встретиться со своим предполагаемым супругом.

– У вас богатая фантазия, – холодно заметила Джулиана. – У Маклейна нет ко мне интереса, и кроме того, я создаю ему множество проблем.

Диего хмыкнул:

– Боюсь, вы ошибаетесь, сеньорита.

Джулиана пожала плечами. Опять загадки. И все же ей было ясно: что бы ни говорил Диего о Маклейнах, в нем присутствовало какое-то беспокойство, как у дикого животного, которое не терпит заключения в клетку. Учитывая это, она не могла исключить, что, возможно, ей удастся убедить его оказать ей помощь, если она потерпит неудачу с Фелицией.