Если женщина хочет… - Кэти Келли Страница 55

Вирджиния промолчала, хотя ее тоже интересовало-, почему Мэри-Кейт не вышла замуж.

– Гизелла еще раньше очень дружила с Шейлой, даже пару раз брала ее детей к себе, когда Шейла ездила к мужу, пытаясь угово­рить его вернуться. Но из этого ничего не вышло. Кончилось тем, что шестеро отверженных собрались у Шейлы, отлично провели вечер, а затем решили встречаться раз в месяц и перемывать кос­точки знакомым. Это прекрасное лекарство. А почему мы назва­ли его «клубом макраме», я вам уже рассказывала.

– Жаль, что Шейлы не будет, – заметила Вирджиния.

– Да. Теперь она живет на юге Франции с человеком, зарабо­тавшим миллионы на электронике. Но когда она прилетает на праздники, мы непременно устраиваем заседание клуба. Шейла говорит, что только эти заседания позволили ей в свое время не сойти с ума. И мне, кстати, тоже. – Мэри-Кейт грустно улыбну­лась, но тут же тряхнула головой. – Итого: трое нас, Хоуп, ее се­стра Сэм, Гизелла и Мэй Хонда. Она японка, ее муж работает на компьютерной фабрике.

– После отъезда Шейлы мы никак не могли собрать полный кворум, – сказала Дельфина.

Тут прозвучал звонок, и Дельфина пошла открывать.

– Гизелла и Мэй, добро пожаловать! – весело сказала она. – Что-нибудь выпьете?

Хоуп и Сэм опоздали. Заподозрив, что мать и тетка куда-то со­бираются без нее, Милли отказалась надевать пижаму, закаприз­ничала, и пришлось попросить Мэтта уложить ее спать. После этого Милли тут же стала паинькой, захлопала отцовскими пу­шистыми ресницами и сделала все, что ей велели.

– Кошмарный ребенок! – весело прошептал Мэтт Хоуп, пока Милли рылась в коробке, разыскивая самый толстый сборник сказок.

– Ребенок, который обожает вить веревки из своего отца, – шепнула в ответ Хоуп.

Теперь они шли по дорожке дома Мэри-Кейт. Сэм держала бу­тылку вина. Хоуп, которая раньше всегда нервничала при мысли о компании незнакомых женщин, теперь была совершенно спо­койна: она была обязана заботиться о старшей сестре. А вот Сэм нервничала. Ее мир заколебался, все сместилось, и она чувство­вала себя так неуютно, как никогда в жизни. Но едва она вошла в дверь и ощутила атмосферу этого дома, как тут же успокоилась. Все уже выпили по бокалу мартини и смеялись, глядя на огром­ного черно-белого кота, который гонялся за игрушечной мыш­кой. Такого Сэм не ожидала. Не привыкшая к сугубо женским компаниям, она боялась, что это будет похоже на кофейный ут­ренник из телесериала «Степфордские жены», где почтенные да­мы обсуждали достоинства того или иного стирального порошка.

Но тут все было по-другому. На кофейных утренниках не пили крепкие коктейли с водкой, не закусывали оливками и не вели оживленную беседу о мужчине своей мечты. На кофейных утрен­никах говорили только о мужьях, а здесь Гизелла с удовольствием вспоминала свою первую любовь, мальчика очень красивого, но, судя по всему, отнюдь не гения.

– Клаус совсем другой, – сказала Гизелла, имея в виду своего любимого супруга. – Я предпочитаю ум красоте, но тот мальчик был так хорош собой, что я не обращала внимания на его моз­ги, – вздохнула она. – Вернее, на их отсутствие.

– Не вижу в этом ничего плохого, – невозмутимо сказала Мэ­ри-Кейт. – Я сама была бы не прочь познакомиться с таким мальчиком.

Лед был сломан. Женщины взялись за сыр и крекеры и начали весело болтать обо всем на свете, потягивая коктейли. Сэм, кото­рая не привыкла к откровенности, вдруг осознала, что сидит рядом с Мэри-Кейт и рассказывает о том, что заставило ее сломя голову примчаться к сестре.

– Теперь я понимаю, глупо считать себя тяжелобольной без медицинского освидетельствования, – закончина она, стараясь, чтобы ее голос не дрожал.

– Считать себя больной не глупо, – мягко возразила Мэри-Кейт, – но не стоит устраивать собственные похороны раньше времени.

Сэм слабо улыбнулась, а Хоуп сказала, что Мэри-Кейт вели­колепно умеет приводить людей в чувство.

– Я хочу сказать, что вы ничего не знаете наверняка, – реши­тельно продолжила Мэри-Кейт. – Я знаю, что врачи иногда со­вершают чудовищные ошибки, но, судя по тому, что вы рассказа­ли, это не тот случай. Если бы он думал, что вы серьезно больны, то не отпустил бы вас на все четыре стороны с направлением на прием через месяц. Хорошо, что вам осталось ждать всего два дня. Когда все выяснится, вам станет легче. Так что не впадайте в па­нику. – Она улыбнулась Сэм. – Поверьте мне. Я старый фарма­цевт и знаю, что говорю.

– От души надеюсь, что я преувеличила, – серьезно сказала Сэм. – Но, знаете, я не из тех женщин, которые делают из мухи слона. Честное слово.

– Если так, то, значит, ваше тело пытается вам что-то сооб­щить, – кивнула Мэри-Кейт. – Вы должны прислушаться к не­му и найти выход.

– Никогда в жизни не прислушивалась к своему телу, – криво усмехнулась Сэм. – Наоборот, много лет заставляла его слушать­ся меня. «Вставай с постели; нет у тебя никакого гриппа. А даже если заболела, то держись». Примерно так.

– Тогда вам придется измениться. Другого выхода нет. Пред­ставьте себе, что вы тяжело заболели. Вам волей-неволей при­шлось бы поменять свою жизнь. Так почему бы вам не поменять ее сейчас? Сэм, вы переживаете кризис и сами знаете это.

Сэм кивнула:

– То, что я со всех ног бросилась к Хоуп, безусловно, о чем-то говорит. До сих пор я ничего подобного не делала. Мои коллеги несказанно удивились бы, узнав, что стерва номер один может чувствовать себя беспомощной.

Мэри-Кейт склонила голову набок и смерила Сэм взглядом:

– Вас так называют в офисе? Сэм пожала плечами:

– Не всегда. Но я чувствую, что действительно становлюсь стервой. Не хочу, но…

– Тогда изменитесь! – решительно сказала собеседница.

– Это не так легко.

– Почему? Хоуп, например, считает вас совсем другой. Она говорила, что вы добрая, заботливая и любящая сестра.

– Для родных мы всегда другие, – возразила Сэм.

– Просто на работе вы пытаетесь быть не тем, что вы есть. Считаете, что это единственный способ остаться смелой и реши­тельной.

– Туше! – засмеялась Сэм. – У вас это хорошо получается, но я сомневаюсь, что выдержу еще один сеанс психоанализа.

– Выдержите. Вы сильная женщина и нуждаетесь в сильных подругах, которые смогут сказать вам все. – Мэри-Кейт с минуту молчала. Было видно, что она колеблется. – Когда-то у нас в клу­бе была игра… Если у кого-то возникали трудности, мы говорили о них. Откровенно говорили, чего хотим от жизни, и просили ос­тальных высказать свое мнение. Это, между прочим, было самым трудным, – добавила она.

Гизелла рассмеялась.

– О да, я прекрасно помню. Кстати, после одного из таких ве­черов родился мой младший ребенок. Стоит принять лекарство Мэри-Кейт, как ты забываешь пользоваться противозачаточны­ми колпачками!

– А что это за лекарство? – спросила Сэм. Мэй улыбнулась.