С тобой и без тебя. Нежный враг - Лесли Локко Страница 55

Они вместе вышли из лифта. Мистер Лэингг коротким кивком поприветствовал Мадлен и вышел через парадный вход госпиталя. Она последовала за ним, на ходу повязывая на шее шарф. Среди высоких зданий гулял холодный ветер. Они шли к маленькому кафе. На минуту он остановился, а она поторопилась догнать его.

— Прохладное утро, — заметил он.

— Да. Похоже, весна не скоро наступит, — сказала Мадлен, нахмурившись.

— Почему же, вот, например, там, откуда я родом, такую погоду сочли бы за самое что ни на есть лето.

Мадлен подняла глаза.

— Вы шотландец, не так ли?

— Вы правы. Из Абердина.

— Мне никогда не приходилось бывать так далеко на севере — я училась в Эдинбурге…

— Я знаю.

— О, — Мадлен не нашла, что можно на это ответить. К счастью, они как раз дошли до кафе. Он придержал двери. Они вошли друг за другом, но идти вперед одной в поисках свободного места могло показаться невежливым.

— Что вы будете? — заговорил он, разрешив вставшую перед ней проблему.

— Кофе, пожалуйста. Со сливками. Спасибо.

— Не стоит. — Он улыбнулся и направился к прилавку. На самом деле он нервировал ее ужасно, но сейчас Мадлен неожиданно почувствовала какое-то тепло, исходящее от него. Она поняла, что он впервые улыбнулся ей с тех пор, как они познакомились.

— Пойдемте.

Он поставил кружки на стол и сел напротив. Кафе было почти пустым. Она обхватила горячую кружку руками, с радостью приняв ее тепло. Разговор шел о предстоящих операциях — сегодня в четыре дня Мадлен по расписанию должна ассистировать в удалении аппендицита; в полдень следующего дня она должна делать промывание желудка, которое уже не терпело отлагательств, и, наконец, операция на грудной клетке в пятницу. Так, ассистируя то в одной операции, то в другой, она переходила из бригады в бригаду. Через неделю, может больше, Мадлен подаст заявление и обязательно получит место в определенной хирургической бригаде, желательно в той, которую выберет сама. Несмотря на тяжелую работу и страх, который мистер Лэингг внушал своим работникам, его команда относилась довольно требовательно к выбору младших врачей. В отличие от мягкого и добродушного Харригана, к примеру, работать с Лэинггом было очень тяжело, все равно что подвиг совершить. Его руки работали с невероятной точностью, инструкции были четкими и ясными. В его присутствии, думала Мадлен, возможность ошибки просто ничтожна. Может быть, такой поступок чересчур дерзкий… если она рискнет… справится ли?

— Я хотела узнать, — начала она и почувствовала, как упало ее сердце. — О бригадах хирургов… и хотела спросить, не осталось ли в вашей бригаде места?

— Подайте заявление, как и все, доктор Сабо. У главного менеджера вы сможете получить все необходимые формы для заполнения.

Мадлен тут же налилась краской. Этого она и ожидала; у нее и в мыслях не было просить об одолжении. Теперь ей хотелось провалиться сквозь землю.

— Конечно… я не это имела в виду… я просто… — стала запинаться она и сама же заставила себя замолчать.

— Сабо. Вы венгерка? — прозвучал неожиданный вопрос.

— Да. Да, мои родители венгры. Я тоже венгерка.

— Замечательная страна.

— Вы там когда-нибудь бывали? — спросила Мадлен, не веря своим ушам.

— Однажды. Я ездил на конференцию в Будапешт несколько лет назад. Должен сказать, страна воспитывает довольно профессиональных медиков.

Мадлен уже приготовилась выслушать его следующую фразу: «А вы, похоже, еще не состоялись как медик». Но она не последовала. Зато они провели двадцать довольно приятных минут, разговаривая о Будапеште — о бульварах, площадях и церквях, игравших немаловажную роль в детстве Мадлен. Она даже рискнула подразнить его из-за произношения. «Szent István körút»… а не проспект Святого Стефена. Он не стал спорить, рассмеявшись. Когда они надели пальто и пошли обратно в больницу, она не могла поверить, что это был тот же человек, с которым она заходила в кафе. Его улыбка доставляла ей огромное удовольствие. Она поняла, что хочет заставлять его смеяться снова и снова.

Они еще не раз совершенно случайно встречались в столовой и в кафе. Казалось, ледяной барьер был сломан. Он принес ей статью о детской хирургии на венгерском — один его коллега дал, как сказал он Мадлен, протягивая толстую стопку бумаг. Сердце вдруг бешено забилось. Она говорила на венгерском только в детстве, и таким ее словарный запас и остался, на уровне десятилетнего ребенка… но, похоже, то, что он нашел эту статью для нее, доставило ему немало радости, и она взяла стопку, благодарно улыбаясь ему. Потом они встретились, когда шли домой. Он спросил ее мнение о статье, и она объяснила, все дело в том, что ей немного недостает медицинского словарного запаса, и они вместе от души посмеялись. Тогда он пригласил ее как-нибудь пообедать с ним в маленьком венгерском ресторанчике на Марилебон-Хай-стрит, совсем недалеко. Она согласилась без всяких колебаний, тронутая его добротой. Это произошло так естественно, рассказывала она Амбер по телефону. Он говорил ей, что пробовал какой-то гуляш… «Сочный гуляш» — исправила она его. Суп, а не тушеное мясо. Она спросила, пробовал ли он когда-нибудь «начиненного цыпленка» или «свежие весенние овощи». Он покачал головой: отель, в котором он сейчас жил, не включал в меню своего ресторана такие экзотические блюда. Она рассмеялась.