Воскресшая любовь - Мэдлин Хантер Страница 55

Леону осенило. Так вот, значит, что он имел в виду. «Мы все обладаем повышенной проницательностью, общаясь со своими близкими». Особенностью Кристиана было лишь то, что он мог улавливать душевное настроение не только близких людей, но и приятелей, и случайных знакомых, и даже незнакомцев.

Не такой уж Кристиан странный, как ему кажется. Подобных ему немало. Леона непременно скажет ему об этом. Пусть порадуется.

– Разве вы не хотите прочесть письмо, Леона?

– Да. Разумеется.

Леона стала читать, строчки поплыли у нее перед глазами.

Письмо было от леди Линсуэрт. Оно означало, что пришел конец их с Кристианом идиллии. Тун Вэй сотворил чудо, и Брайан пошел на поправку. Тун Вэй через день-другой вернется в Лондон. Леди Линсуэрт искреннее благодарила Леону и уверяла ее в своей вечной преданности.

Затем перед Леоной появилось новое письмо.

– Это приглашение на бал в главном городе графства, которое состоится на следующей неделе, – объяснил Кристиан. – Вы хотите туда поехать?

Приглашение было адресовано лично ей. Кристиан держал в руке другое – такое же.

– Разве прилично посылать приглашения любовнице маркиза?

– Они приглашают вас как мою гостью, а не как любовницу. А что касается наших с вами отношений… Видите ли, этот дом очень большой, слуги тактичны и не любопытны, сплетни доказать невозможно. К тому же не забывайте, что я Истербрук.

Кристиан в очередной раз предоставил Леоне право решать так, как она сочтет нужным. Однако в жизни бывают случаи, когда невозможно вести себя, не обращая внимания на мнение окружающих, и поступать по велению сердца.

Леона снова пребывала в состоянии крайнего смятения. Она чувствовала себя сейчас намного хуже, чем в тот вечер, когда они с Изабеллой впервые появились в Эйлсбери-Эбби. Вопреки здравому смыслу Леона была раздосадована, несмотря на то что это письмо леди Линсуэрт было ответом на ее собственное послание, которое Леона отправила сразу же, как только приехала в Эйлсбери-Эбби. Она не ожидала, что их счастье с Истербруком будет таким кратковременным и что ее долг и обязательства перед братом так быстро вмешаются в ее жизнь и нарушат эту идиллию.

За короткое время они сблизились с Кристианом, не только физически, но и духовно. Лежа в постели, они делились друг с другом самым сокровенным.

Подняв глаза, Леона увидела, что Истербрук смотрит на нее испытующе. Он подошел к ней и взял за руку.

Кристиан знал, как унять ее тревогу. Знал, как соблазнить ее и сделать так, чтобы Леона выбросила из головы посторонние мысли. Леона не сопротивлялась. Ей самой хотелось хотя бы на время забыть обо всем на свете. Но полностью ей это не удалось, она едва сдерживала слезы.

Кристиан снял с нее рубашку, повернул Леону лицом к себе и стал ласкать ее грудь.

В то утро ему трудно было удовлетворить Леону – печаль мешала ей расслабиться. Кристиан терпеливо ждал, сдерживая страсть.

Леона так крепко обнимала Кристиана за плечи, словно не хотела его от себя отпускать. Она с благодарностью принимала все, что чувствовало сейчас ее сердце, – даже страдание, к которому неизбежно приведет их близость.

Кристиану в голову пришла мысль о том, как хорошо навсегда перестать быть жестким и расчетливым и жить так, как тебе нравится.

Они с Леоной снова оказались в постели, завтрак на столе остался нетронутым. Истербрук снова призвал на помощь свой коронный безотказный метод, с помощью которого ему удавалось отвлекать Леону от того, что она называла своим долгом. Вот и сейчас Кристиану пришлось пустить в ход свои чары обольстителя, чтобы реальность, которая ворвалась в их идиллию вместе с проклятым письмом, хотя бы на время отступила.

Кристиан все еще парил где-то там, между забытьем и реальностью. Это состояние было очень похоже на то, чего он достигал в процессе медитации, только его эго при этом не исчезло. Рядом с его эго появилось эго Леоны.

Не только ее эго, но и ее сущность. Ее волнения и тревоги. Ее печаль. В эти мгновения тишины и покоя он знал ее лучше, чем кого бы то ни было, даже самого себя.

Он угадал, что случится, еще до того, как Леона замкнулась в себе. Он почувствовал это.

– Кристиан, мне пора возвращаться в Лондон, – тихо проговорила она.

– Нет, вам не следует туда ехать.

– Не будь я в полном изнеможении, я бы на вас рассердилась за ваш приказной тон. Но я не в состоянии сейчас спорить с вами. – Говоря это, Леона продолжала его обнимать. – Лежа здесь с вами, в постели, дела не сделаешь и ничего не узнаешь, – заметила она.

– Ошибаетесь. Вы и представить себе не можете, как много здесь можно сделать и как много можно узнать – обо мне, о себе самой, об удовольствии, которое будет длиться вечность.

Леона приподнялась на локтях и заглянула Кристиану в глаза.

– Леди Линсуэрт пишет, что дня через два Тун Вэй приедет в Лондон. Когда он будет рядом, со мной ничего не случится. Поэтому у меня нет причин оставаться здесь.

– Нет, у вас есть причины. – Хотя на самом деле она права: причин у нее действительно нет. Она не станет ради мимолетного наслаждения пренебрегать своим долгом.

Истербрук попытался изменить тактику.

– Может быть, вам стоит поразмыслить над тем, зачем вы едете в Лондон, и распланировать, что вы собираетесь там делать?

– Мне не нужно ничего планировать. Я и так знаю, что буду делать. Я увижусь с грузоотправителями, встречи с которыми, как вы сказали мне, организовал для меня ваш брат. А также встречусь с Деннингемом, как вы мне обещали.

– Я уже говорил, что вам нет смысла встречаться с Деннингемом. Вы только зря потратите время. Ваш сочинитель ошибся. Или намеренно солгал.

– Разумеется, я доверяю вашему мнению, раз вы хорошо знаете Деннингема. Однако хочу лично познакомиться с ним.

Леона упрямо стояла на своем. Может быть, пора снова ее отвлечь?

Но кажется, его возможности не беспредельны… Вот незадача… Проклятие.

– Я надеялся, что мы отложим этот разговор, Леона.

Она лукаво улыбнулась:

– Вы были неутомимы в течение нескольких часов. Однако осечки бывают даже у великого Истербрука. – Она ласково провела рукой по его груди. Ее рука опускалась все ниже.

Ее прикосновения было достаточно, чтобы Кристиан снова оказался на высоте.