Ее тайный возлюбленный - Сара Беннет Страница 55

Он стащил с нее платье, но сорочку и нижнюю юбку оставил, лишь ослабив ее шнуровку, а затем уложил в постель. Постельное белье было теплым и мягким, от него приятно пахло морем. Его шершавые губы коснулись ее щеки, и он поднялся наверх.

Через какое-то время раздался лязг спускаемой якорной цепи, затем топот его шагов по палубе, стук и скрип снастей — видимо, он сворачивал паруса, привязывая их к реям, и крепил такелаж. Наконец Гейбриел спустился вниз. Проскользнув к ней под одеяло, улегся рядом с Антуанеттой и прижал ее к себе.

Антуанетта собиралась поставить его на место, обвинив во всех смертных грехах, однако настолько устала, что смогла только слегка разлепить глаза. Прижавшись лицом к его обнаженному плечу, она ощутила особый морской запах, исходящий от его тела.

Заметив, что она проснулась, Гейбриел повернул ее лицом к себе и поцеловал. Она не намеревалась отвечать на его поцелуй, но помимо воли ее губы прижались к его губам и поцелуй вышел страстным и горячим. Он продолжал ласкать и целовать ее до тех пор, пока она, изгибаясь и изнывая от любовного желания, сама не попросила его о том, чего они оба так хотели.

Когда минуты любовного экстаза прошли, и Антуанетта спустилась с небес на землю, то сразу ощутила смятение и тревогу, поселившиеся в ее душе.

— Где мы? — волнуясь, спросила она.

— В безопасности, — сонным голосом ответил он.

Он повернулся, чтобы коснуться ее щеки, но она отстранилась — в ее глазах застыл немой вопрос.

У Антуанетты возникло непреодолимое желание схватить и трясти его до тех пор, пока он не ответит на все мучившие ее вопросы. Однако в глубине души ей хотелось, чтобы он признался: он похитил ее потому, что не может жить без нее. Хотя она понимала, насколько нелепы и даже смешны ее пожелания, она все равно надеялась услышать от него подобное признание.

— Что же вам надо от меня? — задала она вопрос, присаживаясь на койке и неловко прикрывая одеялом свои обнаженные плечи. — Почему я нахожусь здесь?

— Антуанетта, пожалуйста, только не сейчас. Давайте спать. Все обсудим завтра утром.

— Нет, я хочу поговорить обо всем сейчас. Мне нужно знать, как вы намерены поступить со мной дальше. Меня ждут дела в Лондоне.

Голос Гейбрйела, еще минуту назад такой мягкий и добрый, вдруг превратился в холодный и колючий:

— Вы имеете в виду, что вас ждет ваш герцог?

«Мариетта? Кто же такая Мариетта?»

Вопрос висел у нее на кончике языка, но она так и не решилась задать его.

— Мне нужно письмо, — сказал он.

Она промолчала, а он опять сказал таким же холодным тоном:

— Вот почему вы оказались здесь, Антуанетта. А вы думали, что по какой-то другой причине?

— Ах, письмо. Ну конечно.

Как только она могла забыть об этом — ведь письмо так много значило для нее? Но теперь она пришла в себя.

Гейбриел вылез из-под одеяла.

Его глаза по-прежнему светились голубизной, его лицо оставалось таким же красивым, но теперь он казался ей совершенно чужим. Он не был похож ни на грабителя, ни на Кумба. Он превратился в незнакомца, таким она его никогда прежде не видела.

— Почему вы не хотите отдать его мне? — Его голос звучал недовольно и неприязненно. — Оно ведь вам больше не нужно. Не будьте такой эгоистичной, Антуанетта. Отдайте мне письмо.

— Нет! Письмо мне нужно. Без него я никогда не освобожусь от лорда Эпплби.

Она сказала ему правду и теперь молча смотрела на него, ожидая, какое действие произведут на него её слова и что он скажет в ответ. Но к ее огорчению, его лицо стало еще жестче и суровее, ей стало ясно, что он никогда не сумеет взглянуть на это с ее точки зрения.

— Итак, вы намерены шантажировать его с помощью письма, не так ли?

Неужели она не ослышалась?! «Шантажировать»? Это слово резануло слух, но как бы страшно оно ни звучало, еще страшнее для нее было услышать имя лорда Эпплби.

— Где оно? — Гейбриел повернулся и огляделся вокруг.

Увидев разбросанную по каюте одежду и нижнее белье, он начал обыскивать каждую вещь, одну за другой. Он тряс и даже отрывал подкладку на нижних юбках, чтобы убедиться в том, что письмо не зашито внутри. Антуанетта наблюдала за ним безмолвно, с напускным безразличием. Когда он закончил с бельем, он схватил ее саквояж и вывалил все его содержимое на койку, раскидав все по одеялу.

Копание в ее личных вещах переполнило чашу терпения Антуанетты.

— Прекратите! — сердито закричала она.

Но Гейбриел уже не мог остановиться — шлея попала ему под хвост. Надо было проверить все ее вещи. Он рылся в них, а потом разбрасывал как попало, вплоть до чулок и шпилек.

— Вот что я должен был сделать с самого начала, — сказал он сердитым голосом, ничуть не похожим на его прежний голос. — Сколько я зря потратил времени и сил.

Неужели она не ослышалась? Он зря потратил время и силы? Неужели он имел в виду их личные, интимные отношения? Гнев с новой силой вспыхнул в душе Антуанетты, в нем растворилась ее жалость к себе.

— Жаль, что вы не сказали этого раньше, тогда мне не надо было бы притворяться, называя вас замечательным любовником. Хотя, откровенно говоря, ваши несколько уроков любви оказались полезными.

— Антуанетта! — проворчал он сквозь стиснутые зубы.

Она скрестила руки на своей обнаженной груди и со злостью посмотрела на него:

— Полагаю, сейчас для вас самое время сказать правду. Что обещал вам лорд Эпплби за вашу услугу?

Он перевел дыхание, чтобы успокоиться.

— Мне нужно письмо, а взамен он отдаст мне Уэксмур-Мэнор.

Его слова, словно нож, вонзились в ее сердце. Нет, он не должен заметить, насколько она возмущена и обижена, теперь она ему ни за что не уступит письмо.

— Ну что ж, тогда вам не повезло, — язвительно ответила она.

Гейбриелу хотелось взять ее обеими руками и вытрясти из нее всю душу. Или зацеловать до изнеможения. Ее оскорбительный тон жалил, но он не обращал внимания на столь мелкие уколы. Может быть, он не самый замечательный любовник на свете, но невозможно поверить, что она притворялась, изображая страстные чувства, когда они занимались любовью. Такое трудно подделать, и если ей вздумалось отрицать подлинность своих чувств, то, вероятно, по каким-то особым причинам. Вероятно, ей надо притвориться, что их связь ничего не значит для нее: она должна предстать перед своим герцогом в достойном виде. В известном смысле он мог войти в ее положение, но до конца все-таки не понимал ее и не мог примириться с тем, что она сказала. Однако к письму у него было совсем другое отношение. Направляясь к своему новому покровителю, она собиралась взять письмо с собой в качестве средства шантажа, чтобы держать Эпплби в своих руках, лишая его возможности причинить ей какие-нибудь неприятности.