Как влюбиться в герцога за 10 дней - Керриган Берн Страница 55

– Да, но прошлой ночью…

– Ты меня не слышишь? – Пирс повернулся к жене. Его глаза горели яростью и презрением. – Я не желаю обсуждать прошлую ночь, равно как и твоих прошлых любовников. – Он сплюнул в море и поморщился, словно проглотил что-то кислое. – Я был идиотом, предположив, что ты девственница. Ты – современная образованная женщина, которая много времени проводила в обществе мужчин. А поскольку ты красивее, чем обычный синий чулок, не удивительно, что тебя соблазнили.

– Меня не…

– Кроме того, – перебил он. – Как ты разумно отметила, у меня самого было много любовниц, и у меня нет никакого морального права требовать, чтобы красивая старая дева лишала себя удовольствия.

Александра нахмурилась. У него получилось оскорбить ее и назвать красивой в одной фразе!

– К сожалению, – продолжил он. – Факт остается неизменным: мои наследники должны быть рождены тобой. Ты можешь считать меня наглецом, но я должен быть уверен, что отцом твоего отпрыска являюсь я. Так что нам придется воздержаться от интимной близости в течение десяти дней или около того. Уверен, для тебя это не будет слишком большим испытанием.

– Ничего не имею против воздержания от близости, если ты так хочешь, – сказала она.

– Еще бы. – Он злобно уставился в чашку, словно желал по кофейной гуще прочитать будущее.

– Но должна признаться, меня смущает твоя логика, – задумчиво проговорила Александра.

Редмейн бросил на нее хмурый взгляд.

– Как это?

– Если мы откажемся от брачных отношений сейчас, будет доказано, что в настоящий момент я не ношу ребенка другого мужчины, – начала она. – Но когда я забеременею в будущем, как ты – или любой другой мужчина – можешь быть уверен, что ребенок будет твой? Узнать это нет способа.

– Я узнаю, – прорычал он.

– Не сможешь. – Александра сморщила лоб. – Мне, как ученому, всегда казалось это в нашем обществе странным. Имя передается по мужской линии, а ребенка рожает женщина. Ни один мужчина не может быть абсолютно уверен, что ребенок его, а не любовника, если только не проводит рядом с женой каждую минуту каждого дня…

Редмейн с яростью швырнул чашку в море. Она, переворачиваясь, пролетела по воздуху, при каждом перевороте отражая солнечные лучи, шлепнулась в воду и исчезла.

Александра долго смотрела на то место, где утонула ни в чем не повинная чашка, не решаясь поднять глаза. Она чувствовала на себе злой взгляд мужа, который, казалось, хотел прожечь дыру в ее голове. В конце концов, он, скрипнув зубами, проговорил ей в ухо:

– Я. Узнаю.

Александра повернула голову. Оказалось, что Редмейн склонился к ней. Он был так близко, что ее щека коснулась его бородки. Она ожидала, что он отпрянет, но он этого не сделал, и у нее появилось нелепое желание потереться об него, как кошка. Она прижалась щекой к его щеке.

– Я не буду, – прошептала она. Для стороннего наблюдателя они наверняка казались молодоженами, поглощенными только друг другом, голубками, воркующими под французским солнцем. – Я не буду заводить любовника. Никогда не изменяю своему слову. Надеюсь, в этом ты можешь мне доверять.

Редмейн цинично хмыкнул. Его дыхание было очень горячим. Оно буквально обжигало шею.

– У меня нет ни одной причины тебе доверять, – пробормотал он и привлек ее к себе. – Думаю, я больше никогда не смогу тебе верить.

– Почему? – спросила она, вдыхая его запах. Его экзотический аромат, смешиваясь с морским воздухом, пьянил и кружил голову. – Почему ты сомневаешься в моей честности?

– А ты мне доверяешь? – спросил он, прижавшись губами к ее шее. – Ведь ты не знаешь обо мне практически ничего.

Александра заколебалась. Он прав. Что ей о нем известно? Она понятия не имела, достоин ли он доверия. Можно ли доверить ему свое тело. Свое прошлое. Свои тайны. Свою жизнь.

Она знала, что запах его пота не был отталкивающим. Что ей очень нравилось просовывать руки под его сюртук и исследовать ладонями его грудь. Он – большой массивный мужчина, но до сих пор не использовал против нее силу. Даже в гневе. А лошади признавали в нем хозяина. А ведь животные остро чувствуют людей.

У Жан-Ива была собака, которая опускала уши и скалилась в присутствии де Маршанда. Это должно было послужить предостережением.

Но лошади и собаки в Редмейн-касле беспрекословно слушались Пирса, поскольку он всегда был с ними справедлив.

Животные доверяли ему. Это что-нибудь да значит.

– Возможно, милорд, нам следует не избегать друг друга в течение десяти дней, а наоборот, проводить больше времени вместе, – предложила она.

Пирс напрягся и отстранился.

И Александра сразу почувствовала себя брошенной.

– В этом нет никакой необходимости. С какой стати?

– Ну, если мы – герцог и герцогиня Редмейн, если мы собираемся вместе растить ребенка – детей, будет проще, если мы лучше узнаем друг друга. Может быть, даже подружимся.

Редмейн дернул головой, почти как конь.

– Герцоги принимают мало участия в воспитании детей.

– Пусть так, – согласилась она. – Но Редмейн-касл не похож на современные обширные поместья, в которых можно заблудиться. Он сравнительно невелик, и тебе вряд ли удастся избегать своих детей. Или меня.

– Удастся, если я отправлю тебя в какое-нибудь другое место, – буркнул он.

Александра решила: сейчас не самое лучшее время для споров и заявлений о том, что она не вещь и ее нельзя никуда отправить. Она отправится только туда, куда захочет.

– Значит, таков твой план? Позволь спросить, как я рожу тебе выводок наследников, если не буду общаться с тобой?

Редмейн сделал паузу. Его хмурое лицо стало совсем мрачным. Создавалось впечатление, что об этом он не подумал.

– Что ты предлагаешь?

– Чтобы мы проводили вместе какое-то время каждый день, – сказала Александра. – Пусть это будет ужин или прогулка – вроде той, что у нас была вдоль скал, но без убийц, разумеется.

– Ты имеешь в виду прогулку, когда ты собиралась меня пристрелить?

Она прикусила губу, чтобы подавить гримасу. Или улыбку. Или и то, и другое.

– Я грозила тебя застрелить только потому, что ты рухнул на меня и не отпускал.

– Тогда я спас тебе жизнь, если помнишь.

Она отлично помнила, как оказалась на краю пропасти, причем не только в прямом смысле.

– Все равно, неправильно проводить медовый месяц порознь, – сказала Александра и отвернулась, отступив в сторону. – Но если таково твое желание…

Пирс схватил ее за руку, рывком вернул на место и зашептал ей на ухо, прижимая к себе:

– Ты хотя бы знаешь, чего мне стоят десять минут в твоей компании, женщина? – Его горячечный шепот больше походил на злобное ворчание зверя. – Ты действительно считаешь, что я могу вдыхать твой запах, смотреть на тебя, зная, что находится под твоими бесформенными платьями, и не брать то, что по праву мое?