Тихий омут [= Прилив ] - Нора Робертс Страница 55

– Так не теряй этот час, подружка. – Она подхватила Обри. – Хочешь пойти ко мне, малышка? Поиграть с котенком?

– Ой, котенок. Пока, мама.

– Да, но…

Джулия с Обри уже исчезли за кухонной дверью, и вскоре звонкий голосок девочки звал котенка. Грейс обернулась, пытаясь разглядеть лицо Этана через москитную сетку, подняла руки.

Он истолковал ее жест как приглашение и вошел.

– Это Джулия выбежала с Обри?

– Да. Они поиграют с котенком и поужинают.

– Тебе повезло с Джулией.

– Я бы не смогла без нее обойтись. – Грейс в замешательстве смотрела на него. Он стоял в какой-то неловкой позе, заведя руку за спину. – Что-то случилось? Ты повредил руку?

– Нет. – Чувствуя себя полным идиотом, Этан протянул ей цветы. – Я подумал, тебе будет приятно.

На самом деле он отчаянно пытался искупить свою вину перед ней.

– Ты принес мне цветы?

– Я украл их. Пожалуйста, не упоминай о них при Анне. Я надергал лилии у дорожки, там, где они растут очень густо.

Он нарвал ей цветы. Не купил в магазине, а остановился, выбрал, сорвал собственными руками. Судорожно вздохнув, Грейс спрятала лицо в цветах.

– Какая красота.

– Они напоминают мне о тебе. Почти все напоминает о тебе. – И когда Грейс подняла голову, когда он увидел ее ошеломленный благодарный взгляд, пожалел, что не может найти более нежных, более красивых слов. – Я знаю, у тебя теперь только один выходной. Я бы хотел пригласить тебя поужинать, если у тебя нет других планов.

– Поужинать?

– В Принцесс-Анн есть один ресторан, который любят Кэм и Анна. Шикарный, но они утверждают, что и еда там хорошая. Ты хотела бы пойти?

Грейс вдруг осознала, что кивает головой, как заведенная, и заставила себя остановиться.

– С удовольствием.

– Я заеду за тобой завтра. Около половины седьмого?

Она снова закивала, как китайский болванчик.

– Прекрасно.

– Я сейчас не могу остаться, меня ждут на верфи.

– Хорошо. Изумительные цветы. Спасибо.

– Не за что. – Этан наклонился, очень легко и ласково коснулся ее губ, увидел, как затрепетали ее ресницы, как подернулись дымкой зеленые глаза со сверкающими золотыми искрами. – До завтра.

– До завтра, – еле слышно выдавила Грейс и долго смотрела ему вслед.

Он принес ей цветы!

Грейс прижала букет к груди и завальсировала по своему крохотному дому. Прекрасные, благоухающие цветы с нежными лепестками.., а если лепестки осыпаются на пол, пока она танцует, то сцена становится только более романтичной.

Она чувствовала себя принцессой.., сказочной красавицей.., невестой.

Грейс резко остановилась посреди кухни, уставясь на цветы. Неужели?..

Этан принес ей цветы. Пригласил в ресторан. Он собирается сделать ей предложение. Он обязательно попросит ее выйти за него замуж.

– О боже, боже мой.

Грейс крепко прижала цветы к груди.

Цветы. Ласковые поцелуи, романтический ужин вдвоем. Он ухаживает за ней.

Нет, нет. Она делает слишком поспешные выводы. Этан никогда не смог бы так быстро сделать следующий шаг.

Грейс вынула из шкафчика вазу для цветов.

Он просто мил. Он просто заботлив. Он просто ее старый добрый друг.

Грейс открыла кран, наполнила вазу и замерла, глядя, как вода переливается через край.

Этан будет долго обдумывать следующий шаг. Как обычно. И она не должна торопить события.

Они знают друг друга… Грейс не смогла вспомнить время, когда не знала его. Теперь они любовники. Они любят друг друга. Естественно, Этан не может не думать о браке. Это честно. Это общепринято. Это правильно. Он наверняка решит именно так: правильно.

Но пройдут долгие месяцы, прежде чем он начнет думать в этом направлении. Только зачем ждать еще, когда они ждали столько лет?

Однако… Она обещала себе, что никогда больше не выйдет замуж. Грейс дала себе эту клятву, когда расписывалась на документах о разводе. Она не может рисковать. Ни собой, ни Обри. Она решила, что воспитает Обри одна, вырастит ее в любви. Она сама заработает на жизнь, сама построит дом и создаст своей дочке счастливую жизнь.

Так она думала раньше. Когда грезила об Этане и не верила, что он полюбит ее. Не знала, что он тоже ее любит. А для нее – в сердце и в мечтах всегда был только Этан.

Имеет ли она право нарушить столь торжественно данное себе обещание? Рискнет ли снова стать женой, возложить все свои надежды на другого человека? Отдать ему свое сердце?

«Да, рискну. Ведь этот мужчина – Этан. Это так правильно, так совершенно», – думала Грейс, и на сердце становилось все легче, голова кружилась от радости.

Они будут жить долго и счастливо, у них будет все, о чем она мечтала.

Грейс прижала пальцы к дрожащим улыбающимся губам.

Интересно, как он сделает ей предложение?

Обстоятельно. Серьезно. Пристально глядя в глаза. Он возьмет ее за руку осторожно, ласково. Легкий ветерок будет овевать их, лунный свет будет окутывать их, а воздух будет напоен ночными ароматами и музыкой набегающих на берег волн…

Он скажет всего несколько слов. Но не сразу.

Сначала помолчит. Долго-долго. А потом заговорит:

«Я люблю тебя, Грейс. Я всегда буду любить тебя. Ты выйдешь за меня замуж?»

– Да, да, да! Грейс снова закружилась по кухне. Она будет его невестой, его женой, его другом, его любовницей. Сейчас. Всегда. Она без опаски, без колебаний доверит ему своего ребенка. Он будет любить Обри, заботиться о ней, защищать ее. И у них еще будут дети.

О господи.., она родит Этану ребенка! Грейс прижала ладони к животу. На этот раз новая жизнь, трепещущая в ней, будет желанна и дорога обоим, создавшим ее.

Грейс одернула себя. Слишком далеко завели ее мечты, пора спуститься на грешную землю.

Завтра вечером они едут в ресторан, вспомнила она и, запаниковав, взъерошила волосы и в отчаянии уронила руки. Она ужасно выглядит, а ей необходимо быть красивой.

Что надеть? Грейс рассмеялась, чувствуя себя бесконечно счастливой. Впервые за несколько лет она забыла о работе, ответственности и бросилась к своему шкафу.

Анна заметила пропажу цветов только на следующий день. А когда заметила, уперла руки в бока и заорала:

– Сет! Сет, немедленно иди сюда! – Щегольская соломенная шляпа сдвинута набекрень, глаза мечут молнии. Она выглядела устрашающе.

– Что стряслось? – Сет появился на веранде с горстью соленых крендельков, хотя на плите грелся ужин.