Круговорот чужих страстей - Екатерина Риз Страница 54

— Аргументы закончились? — Павел подбородок ей пальцем поднял, прикосновение мало было похоже на ласку, в нём было откровенное нетерпение.

Алёна по-прежнему старалась не встречаться с ним взглядом, разглядывала его подбородок, губы, сеточку шрамов на щеке, и чувствовала, как внутри что-то оживает. Буквально оттаивает, стремительно, и начинает мешать дышать. Твёрдые мышцы на мужской груди под её пальцами, жар чужого тела и запах… чуть цитрусовый, чуть пряный, невообразимый и нереальный, который сводил с ума и… был похож на запах этого дома. Они всё-таки стали единым целым. Хотя, возможно, она ошибается, и Павел не сроднился с домом, это дом подстроился под него, мгновенно, приняв нового хозяина. Передал в его руки свою силу, мудрость и даже величие. Чуть-чуть. Поэтому Костров порой кажется самодовольным. Чуть-чуть.

И вот как раз Павлу не хватает чуткости и волнения, хотя бы толики, потому что ему не пришло в голову для начала поцеловать её, осторожно и изучающе. Ласково. Поцелуй напомнил недавний, когда Павел прижал её к двери всем своим весом и загородил собой весь мир и солнечный свет. А сейчас, когда Алёне, как ей самой казалось, требовалось куда больше смелости, ей вновь не дали об этом даже задуматься. И Павлу не интересно было про аргументы. Он подхватил её под бёдра, приподнял от пола, губы накрыли её губы, и всё остальное стало неважно. И без того короткая футболка, которую Алёна надела после душа, задралась, обнажая живот, и под неё тут же нырнула мужская ладонь. Её кожа всё ещё была прохладной после душа, и тут же покрылась мурашками, почувствовав прикосновение. А Алёна с вздохом, то ли облегчения, то ли наоборот, обречённости, сдалась, именно в этот момент. За шею Павла обняла, и сама его поцеловала. Это был поступок, для неё, который он расценил довольно странно. После поцелуя отстранился, чтобы посмотреть на Алёну более внимательно, хмыкнул.

— Солнце моё, кто тебя учил целоваться?

Алёна заставила себя не разжать рук на его шее, не смотря на то, что такое желание на секунду её посетило.

— Не ты.

— Да, не я. — Павел улыбнулся, подхватил её поудобнее и шагнул к кровати. Алёна вдруг вспомнила про его ногу, хотела ему ношу облегчить, но, кажется, Павел Костров, в состоянии возбуждения, на такие мелочи не отвлекался. Он легко донёс её до постели, а в процессе ещё умудрился и футболку с Алёны стянуть. Её уже трясло не так сильно, по крайней мере, удушающее волнение оставило. Она вся была сосредоточена только на одном человеке, на его прямом взгляде, прикосновениях, на том, как двигается его кадык, когда он сглатывает. Павел смотрел на неё, жадно и нетерпеливо, и едва ли не облизывался в предвкушении. И Алёна на самом деле чувствовала себя его подарком, конечно, вряд ли долгожданным, который весьма ловко и умело разворачивали.

Такого с ней точно никогда не случалось. Никакой неловкости, первых несмелых прикосновений, ошибочных суждений, которые могли вызвать нелепые смешки, а после работу над ошибками. Её целовали, её ласкали, её окончательно лишили чувства реальности и способности мыслить. Каждый поцелуй длился и длился, больше не было сумасшедшего слияния губ, Костров будто душу из неё выпивал, глубокими, тягучими поцелуями. Алёна гладила его широким плечам, ногти впивались в его кожу, она выгибалась ему навстречу и даже что-то говорила ему… в ответ. Он просил, и она соглашалась на всё. Обнимала его, сама его целовала, чем, возможно, его смешила, потому что пару раз, но поймала себя на том, что делает всё как-то неловко, и это нельзя не заметить. От неё ничего не требовалось, он сам всё делал, пожирал её глазами и губами, делал, что хотел, но Алёне, где-то далеко, на краю сознания, казалось, что она вот-вот что-нибудь да испортит. Ей не надо было ни о чём задумываться, а она…

— Поцелуй меня.

Она глаза открыла, услышав его голос, вгляделась в его лицо, потом руки подняла, положила ладони на его щёки. А Павел к ней наклонился. Смотрел в глаза, губы коснулись губ, лишь коснулись, но поцеловать его Алёне пришлось самой. Она уже знала, чего он хочет. Чтобы она обняла его за шею, чтобы её губы были мягкими и податливыми, чтобы она коснулась языком его языка. Чтобы она полностью отдалась поцелую, чтобы ему отдалась.

Кто бы мог подумать, она здесь всего лишь два дня. Она готова была ругаться, готова была спорить, снова убежать в ночь. А сейчас их одежда разбросана по полу, их тела слились на постели, а разгорячённую кожу не остужает даже ветерок, который задорно раздувает занавеску на открытом окне. Больше ни просьб, ни шёпота, только тяжёлое дыхание и негромкие стоны. Алёна цеплялась за мужские плечи, ногти по-прежнему впивались в кожу, потом она откинулась на подушку, закинула голову назад и закрыла глаза. Кусала нижнюю губу, чтобы не стонать, а Павел принялся целовать её шею, правда, надолго его не хватило, и он уткнулся носом Алёне в ухо, и просто продолжал двигаться. Сильно, порывисто, поддерживал девушку под одно бедро, потом крепко поцеловал её в уголок губ. Алёна инстинктивно повернула голову, нашла его губы и поцеловала. Пальцы вцепились в его волосы и потянули. А Павел рывком подхватил её, сильнее вжал в постель, и вот тогда Алёна застонала, громко и прямо ему в губы.

Костров тяжело дышал, когда отодвинулся от неё. Откатился в сторону, растянулся рядом и с шумом выдохнул. Кажется, усмехнулся. Алёна даже не поняла, была ли это усмешка. Она повернулась на бок, к Павлу спиной, и ноги к животу поджала. Лежала, слушая его дыхание, не своё, пальцы смяли край покрывала, а в голове пустота. Пустота звенящая, и это было незнакомо, но чертовки любопытно и приятно. По телу всё ещё гуляла волна недавнего удовольствия, кровь в висках колотилась, а мужское дыхание за спиной, казалось, отсчитывает время. Пока она его слышит, ничего не изменится. Потом на её бедро легла тяжёлая ладонь, погладила. А Алёна взяла и сказала:

— Со мной такого никогда не было. — В том состоянии, практически невесомости, она даже не поняла, что сказала и кому. А её снова погладили, провокационно и нахально.

— Я так и понял.

Алёна зажмурилась. Дура.