Богиня зеленой комнаты - Виктория Холт Страница 54

«Комическая звезда Олд-Друри оставила своего бывшего сожителя ради прелестей Ройал-лодж, куда маленького Пикля приглашали очень долго», — гласила одна заметка, в другой можно было прочесть следующее: «Популярная комическая актриса, если верить слухам, приняла решение вверить себя заботам известного моряка, бросившего якорь перед ней в Ричмонде прошлым летом».

Пусть пишут. Какое это имеет значение? Они всегда либо аплодируют ей, либо поносят. Актриса вынуждена с этим смириться. Как только она покидает поле брани — сцену, она становится мишенью для выстрелов. Она давно это поняла.

Принц Уэльский принял приглашение брата и заехал в Питерсгем-лодж по дороге в Виндзор. Дороти очень волновалась: играть перед этим королевским отпрыском на сцене — это одно дело, совсем другое — принимать его в качестве гостя в доме, где она сама недавно стала хозяйкой. Однако очень быстро она успокоилась.

— Георг, позволь мне представить тебе мою дорогую Дору.

Он поклонился — знаменитый поклон, про который говорили, что он самый изысканный в мире, взгляд полон восхищения.

— Вы еще прекраснее, чем можно было представить со слов Уильяма, — сказал он.

— Ваше Высочество...

— Пожалуйста, не надо. Теперь мы брат и сестра. Уильям хотел бы этого. Не так ли, брат?

Уильям, преисполненный любви и доброты, сказал, что чувствует себя счастливейшим человеком, видя, что два самых дорогих ему существа понравились друг другу.

— Нет, — сказал он, — я не думаю, что может быть по-другому.

Два таких прекрасных, очаровательных человека!

— Вы знаете, Дора, это именно Георг научил меня, как следует себя вести. Без него я никогда бы не смог завоевать вас.

— Тогда нам обоим следует благодарить Его Высочество.

— Вы льстите мне... оба, — весело сказал принц Уэльский. — Но я вас прощаю, потому что мне очень приятно видеть двух таких счастливых людей, влюбленных друг в друга. Так же, как и мы с моей дорогой Марией, с которой вы скоро познакомитесь.

Глаза принца наполнились сентиментальными слезами.

Дороти была очень удивлена, так как до нее доходили слухи о его связи с миссис Круш, которая была артисткой и одно время играла в Друри-Лейн. Она хвасталась, что принц Уэльский подарил ей дом на Беркли-сквер и драгоценностей на пять тысяч фунтов. Ходили также и разговоры о том, что миссис Фицгерберт вне себя от всего этого и пригрозила принцу оставить его, если он не одумается, и интрига прекратилась. Даже теперь сплетничали о его связи с леди Джерси, которая, поговаривали, завлекла его очень необычным способом. Она то приближала принца, то отталкивала, используя оба своих оружия — чувственность и злобность. Между нею и Марией Фицгерберт не было решительно ничего общего, напротив, они отличались друг от друга так, как только могут отличаться две женщины.

Помня обо всем этом и видя, как относится Уильям к своему старшему брату, Дороти испытывала неловкость и страх, как бы он не решил брать с Георга пример.

Однако сейчас принц Уэльский решил быть неотразимым, он чувствовал себя вполне непринужденно и беседовал с Дороти о театре, пьесах и драматургах, демонстрируя немалые познания в этой области. Он говорил о том, как ему нравится ее голос, и попросил спеть для него, и она доставила удовольствие им обоим исполнением песни, которую часто пела после «Испорченного ребенка», песни, в которой были слова о девушке, мечтающей только о любви моряка.

Принц пел вместе с ней. У него был хороший, сильный и очень приятный голос, которым он очень гордился, и сказал, что в ответ на ее пение исполнит свою любимую сентиментальную балладу «Прелестная девушка с Ричмондского холма» — посвящение отсутствующей Марии.

Потом они пели вместе, и Дороти совершенно забыла о высоком титуле своего гостя, ибо он действительно вел себя, как любящий брат.

Собравшись уезжать, принц Уэльский выразил сожаление, что вынужден их покинуть.

— Я должен ехать в Виндзор, — объяснил он Дороти. — На свете нет ничего более скучного.

Он разговаривал с ней так, словно она действительно была членом семьи. Когда он ушел, Уильям сжал ее руки и воскликнул:

— Он понравился вам?!

— Он очень мил... даже милее, чем я предполагала.

— Он — лучший брат в мире. И он уже очень к вам привязан. Я сказал ему, что он должен вас любить, иначе я его никогда не прощу.

— Как приятно видеть такую нежную любовь между братьями! — сказала она и подумала: «Он нежный по своей природе, мне повезло, я очень счастливая женщина».

Однако карикатуристы и авторы фельетонов не намерены были оставить Дороти в покое ипозволить ей наслаждаться своим счастьем. Не проходило и дня, чтобы какая-нибудь газета не вспомнила про нее. Актеры за спиной называли ее не иначе, как «герцогиня». Она заслужила злую критику по поводу того, что оставила детей. Одна из утренних газет утверждала: «Чтобы стать любовницей королевского сына, Маленький Пикль забросил своих детей».

Эти слова взволновали Дороти гораздо больше всего, что было уже сказано и написано о ее жизни с герцогом.

Когда она приехала повидать детей, то показала газету Эстер. Эстер уже успела это прочитать раньше.

— Что, если мне их все-таки забрать? Я понимаю, Доди и Люси еще слишком малы, но Фанни... Что, если я увезу Фанни?

— Фан сейчас плохо себя ведет, — ответила Эстер. — Она постоянно говорит про тебя и герцога и обижается, что не живет с вами. Ты ведь знаешь, какой у нее характер.

— Именно этого я и боюсь — она услышит все эти высказывания... Одному Богу известно... ведь эти люди повсюду.

— Что Ричард?

— Я его не видела.

— Он отнесся ко всему очень спокойно.

— Я не ждала ничего другого. Он, наверное, счастлив, что отделался от меня.

— Мне кажется, что ему было грустно с тобой расставаться, Долл, но он рад, что кто-то другой заботится о его детях.

— Я очень рада, что избавилась от него. Не могу себе представить, что хотела выйти за него замуж.

— Тебе нужен был не Ричард, Долл. Тебе нужно было замужество.

— Мама внушила эхо нам, правда? А сейчас мне кажется, что этого у меня никогда не будет, — она вздохнула. — Но я не позволю, чтобы писали такое. Ричарду придется побеспокоиться. Ему придется сделать публичное заявление о том, что я не бросила наших детей, что я продолжаю их содержать, а он полностью освободил себя от заботы о них.

— Как ты сможешь это сделать?

— Уверена, что Уильям сможет.

Уильям смог. Он отправился к своему адвокату мистеру Уильяму Адамсу и показал ему, как газеты клевещут на миссис Джордан. Он просил Адамса следить за прессой и не оставлять без внимания подобные выпады. Адамс посоветовал, чтобы мистер Форд письмом на имя миссис Джордан выразил одобрение всех ее действии, касающихся детей. Он немедленно посетит мистера Форда и постарается убедить его безотлагательно выполнить свой моральный долг.