Бедная Настя. Книга 2. Превратности любви - Елена Езерская Страница 54

— Знать не знаю, а за слова свои извинись — вещь не краденая.

— Да, простите меня, — кивнула Лиза. — Как увидела часы — голову потеряла. Вот и еще одна странность вокруг смерти папеньки… Седой, продайте мне их! Прошу вас! Вот возьмите!

Лиза принялась вынимать из кошеля деньги, которые взяла на пожертвование обители. Она торопилась, сминая ассигнации, — все хотела отсчитать, а потом отчаянным жестом протянула Седому всю пачку. Он ответил не сразу — пристально посмотрел ей в глаза, но подвоха не увидел — только горе и боль.

— Хорошо, — Седой взял деньги и отдал Лизе часы. — Забирай.

— А сейчас, — Лиза вздохнула, прижимая к груди руку с часами отца, — проводи меня к своей сестре…

Когда Лиза вернулась к карете, Соня встретила ее тихая и растерянная.

— Ты что-нибудь узнала? — спросила она Лизу.

— Да, и теперь еще больше стала уверена в том, что Сычиха говорила правду. Думаю, маменька замешана в смерти отца.

— Лиза!..

— Не смотри ты так на меня! Все сходится — выстрел и женский крик, что слышала одна молодая цыганка, часы отца, которые я уже год не видела, эти странные похороны — поспешно и в закрытом гробу. Осталось только услышать, что скажет отец Георгий, и я сложу эту головоломку.

— Ты говоришь ужасные вещи, — Соня была готова расплакаться. — Мне страшно. Ты меня пугаешь. И еще Карл Модестович меня испугал…

— Управляющий? Ты видела его? Что он тебе сказал?

— Он сказал, что ищет беглую крепостную, и что она — Анна. Но Анна же воспитанница барона. Как это может быть?

— О, Сонечка, — грустно сказала Лиза и успокаивающе погладила сестру по голове. — В жизни все может быть. Ты многого еще не знаешь, но однажды и тебе откроется правда. И ты поймешь, почему я так упорно ищу ответы на свои вопросы. Значит, Карл Модестович Анну не нашел?

— А ты видела ее! — догадалась Соня.

— Видела и говорила с ней. Она — чудесная, добрая. И пусть хотя бы она будет счастлива.

— Барыня, — осмелился подойти к ним Гаврила. — Может, поедем уже, а то нам еще до обители добираться. Если засветло вернуться домой не успеем, матушка ваша ругаться станет, а о ней мы наслышаны — сурова она очень.

— Что спешить надо, ты прав, а за спину свою не бойся, я наказывать тебя не дам. Поезжай! — Лиза села в карету, и они продолжили свой путь.

В обители никто Лизу задерживать не стал — двор был открыт, монахи заняты послушанием: кто по хозяйству, кто молитвами. Лиза остановила проходившего мимо послушника и попросила проводить ее к отцу Георгию.

— Отец Георгий? — удивился тот. — Это имя мне не ведомо. А кто он в монашестве? Или хотя бы как выглядит.

Лиза описала отца Георгия, каким помнила его до ухода в монастырь. Послушник кивнул — пойдемте со мной. Они прошли через двор к жилому крылу здания монастыря, где располагались кельи. Суровый вид внутренних коридоров взывал к строгости и порядку, и Лиза как-то сразу успокоилась и ощутила себя в безопасности. Послушник провел ее к дальней двери — это здесь.

— Лиза? Елизавета Петровна?! — отец Георгий встал из-за стола, увидев ее на пороге, — он что-то писал при свече.

— Отец Георгий! Наконец-то я вас нашла! — Лиза бросилась к нему, как к родному.

— Что случилось, Лизонька? Здорова ли матушка? Все ли благополучно с Соней, Андреем? Вижу, вижу, что все хорошо. А то я уж испугался — думаю, чего это ты меня, старика, вдруг разыскивать стала. Да садись, садись, рассказывай, что за беда привела тебя ко мне?

— Простите, что потревожила вас, отец Георгий, — Лиза со вздохом опустилась рядом с ним на скамью. — Расскажите мне о последних часах папеньки.

— Что ты желаешь знать? — отвел глаза в сторону отец Георгий. — Раб Божий Петр уже в другой жизни, душа его теперь блаженна и счастлива. Зачем тревожить ее понапрасну?

— Разве я не имею права знать, о чем говорил и думал он в последнюю минуту? Вспоминал ли нас, обращался ли к нам? Маменька избегает разговоров о смерти отца, а мне его так не хватает.

— Он очень любил вас, тебя любил. И Сонечку любил. И Андрея. Так найдите же утешение в светлой памяти о его отцовской любви, — снова уклонился от ответа отец Георгий. — Прошлое уже не вернешь. А он со светлой душой отправлялся тогда на охоту, не ведая о том, что ждет его несчастье. И более я ничего не могу тебе сказать. На все воля Божья!

— Но отчего похороны были так скоро? Почему Андрея не дождались? Почему хоронили в закрытом гробу? И зачем он писал накануне барону Корфу?

— Я бы и хотел помочь тебе, Лизонька, но знаю о смерти твоего отца меньше других.

— Значит, вы хотите уверить меня, что это был несчастный случай на охоте — и все? И нет никакой тайны?

— А какую тайну ищешь ты? — отец Георгий впервые за все время разговора пристально посмотрел ей в глаза.

— Я не верю в несчастный случай. Никому не верю! — вскричала Лиза и испугалась своего голоса — настолько гулко и грозно прозвучал он под сводами кельи.

— Негоже в святой обители гневаться и волю чувствам своим давать, — мягко укорил ее отец Георгий. — Думаю, тебе стоит вернуться домой и еще раз поразмыслить над своим поведением — стоит ли нарушать покой отца твоего. И так ли чисты помыслы, побудившие тебя потревожить его бессмертную душу.

— Помыслы мои чисты, — твердо сказал Лиза, вставая, чтобы уйти, — а вот подозрения мои вы не рассеяли. И я теперь еще больше хочу узнать правду. Всю правду…

Лиза вдруг замолчала. До нее наконец-то дошли слова, сказанные отцом Георгием. И даже если он и не хотел придавать им такой смысл, но Лиза услышала именно это — «потревожить бессмертную душу».

— Спасибо вам, отец Георгий, — Лиза порывисто схватила его руку и поцеловала ее. — Вы мне помогли, вы мне так помогли!

— О чем ты, Лиза? — недоумевал отец Георгий, принимая ее благодарность и провожая взглядом ее уход. — Бедная девочка, она совсем запуталась. Нельзя ее так оставлять, не натворила бы чего неразумного.

Отец Георгий взял чистый лист бумаги и быстро написал несколько строк. Потом он нашел во дворе того самого послушника и со словами: «Не сочти за труд, отнеси это, ты знаешь, кому» — отдал ему сложенную вчетверо записку.

А Лиза, разбудив утомившуюся поездкой Соню, которая умиротворенно прикорнула на мягком бархате сиденья кареты, велела Гавриле срочно гнать домой — нет-нет, не в имение Корфов, а к ним — в поместье Долгоруких. А когда они добрались, тут же бросилась в кабинет отца.

— Лиза, что ты делаешь? — вбежала за ней запыхавшаяся Соня. — Маменька будет сердиться.

— А мне все равно, — сказала Лиза, вороша бумаги на столе. — Я должна найти, хотя бы что-то. Что-то, что поможет мне. Я не успокоюсь, пока не выясню тайну смерти папеньки.

— Но вдруг маман вернется, как ей объяснишь, почему ты здесь и что ищешь. Она накажет тебя!