Любовь дерзкого мальчишки - Элизабет Вернер Страница 54

Фабиан слушал сначала с интересом, когда же несколько раз было упомянуто о безумной смелости этого поступка, сильно забеспокоился; в нем зародилось смутное подозрение, он хотел задать какой-то вопрос, но вовремя заметил предостерегающий взгляд своего тестя. Поэтому он промолчал, но был сильно напуган.

Губерт продолжал:

— Беглецы не могли уйти далеко, потому что о побеге узнали почти сразу же после исчезновения графа. Через границу он еще не перебрался, это установлено, но не подлежит никакому сомнению, что он постарается достичь немецкой территории, потому что здесь опасность не так велика. Вероятно, он прежде всего направится в Раковиц. Вилица теперь, слава богу, закрыта для всякой подозрительной деятельности, хотя господина Нордека в данное время и нет дома.

— Нет, — решительно заявил управляющий, — он в Альтенгофе.

— Я знаю, он сам сказал это губернатору, когда прощался с ним. Его отсутствие весьма кстати, ведь ему было бы все-таки неприятно видеть, как его дядю арестуют и выдадут, как это, без сомнения, и будет.

— Что? Его выдадут? — запальчиво воскликнула Маргарита.

Губерт с изумлением взглянул на нее.

— Конечно! Ведь это — преступник, государственный изменник! Дружественная держава будет настаивать на этом.

Маргарита была возмущена.

— На вашем месте я совершенно не взяла бы на себя подобного поручения, — заявила она. — И не стала бы заканчивать свою служебную деятельность передачей бедного заключенного в руки его мучителей.

— Я — губернский советник, — ответил Губерт, торжественно подчеркивая свой чин, — и исполняю свой долг. Правительство повелевает — я исполняю. Но я вижу, что мой экипаж уже благополучно проехал опасное место. Прощайте, господа, меня призывает мой долг! — Отвесив поклон, он удалился.

Сев в экипаж, молодая женщина стала подробно распространяться о поразительной новости, касающейся бегства графа Моринского, однако получала на это лишь короткие и невнимательные ответы. Ее отец и муж после встречи с Губертом стали удивительно молчаливыми, и разговор больше не клеился.

В течение дня профессорша вообще нашла много поводов для удивления и досады. Прежде всего, она не понимала отца; он, безусловно, радовался приезду своих детей, и тем не менее казалось, что этот приезд был ему некстати. Он уверял, что завален делами, и действительно все время хлопотал. Тотчас же по приезде он увел зятя к себе в комнату и целый час оставался там с ним наедине.

Негодование Маргариты все возрастало, так как ее не только не пригласили на это совещание, но она даже ничего не могла узнать о нем от своего мужа. Она принялась наблюдать, и тут ей многое бросилось в глаза. Очень удачно проанализировав свои наблюдения, она сделала вывод, казавшийся ей несомненным.

После обеда супруги Фабиан находились в гостиной одни, профессор вопреки обыкновению ходил взад и вперед по комнате, тщетно стараясь скрыть внутреннее волнение. Он был так поглощен своими мыслями, что даже не замечал молчаливости жены. Маргарита сидела на диване и некоторое время наблюдала за мужем. Наконец она решила перейти в наступление.

— Эмиль, — начала она с торжественностью, не уступавшей тону Губерта, — со мной здесь обращаются возмутительно!

Фабиан с испугом взглянул на нее.

— С тобой? Господи помилуй, да кто же?

— Во-первых, папа, а затем — что хуже всего — мой собственный супруг. Прямо возмутительно! — повторила она. — Вы мне не доверяете, у вас от меня тайны, вы обращаетесь со мной как с ребенком, со мной, с замужней женщиной, женой профессора… Это ужасно!

— Милая Гретхен… — робко произнес Фабиан, но тотчас же остановился.

— Что тебе говорил папа, когда ты сидел у него? — стала допрашивать Маргарита. — Что у вас за секреты? Не отрицай, Эмиль!

Профессор и не думал отрицать, а смущенно смотрел в пол и имел совершенно подавленный вид.

— Тогда я скажу тебе, в чем дело! В Вилице опять заговор, в котором принимает участие и папа, тебя он тоже впутал. Все это связано с побегом графа Моринского…

— Ради бога, замолчи, дитя мое! — испуганно воскликнул Фабиан, но Маргарита не обратила на это внимания и продолжала:

— Господин Нордек вряд ли в Альтенгофе, иначе ты не стал бы так беспокоиться. Какое тебе дело до графа Моринского и его побега? Твой любезный Вольдемар тоже замешан в этом, потому-то ты так и дрожишь! Это, наверное, он увез графа, это так на него похоже!

Профессор совершенно оцепенел от изумления, нашел, что его жена необычайно умна, и пришел в ужас, когда она раскрыла все его тайны, которые он считал тщательно скрытыми.

— А мне ничего не говорят об этом! — с усиливающимся раздражением продолжала Маргарита, заливаясь горькими слезами.

— Гретхен, моя милая, не плачь, ради бога! Ты знаешь, что у меня нет от тебя никаких тайн, когда дело касается только меня, но на этот раз я дал слово ничего не говорить даже тебе.

— Как можно так поступать? — рыдая, воскликнула Маргарита. — Никто не смеет требовать от тебя, чтобы ты что-то скрывал от своей жены!

— Но я же дал слово, — с отчаянием сказал Фабиан. — Успокойся, я не могу видеть тебя в слезах. Я…

— Тут, я вижу, совсем бабье царство! — вмешался незаметно вошедший и наблюдавший всю эту сцену Франк. — Не сердись на меня, Эмиль! Ты, может быть, очень талантливый ученый, но как муж играешь очень жалкую роль.

Он не мог оказать лучшей помощи своему зятю: Маргарита тотчас же встала на сторону мужа.

— Эмиль — прекрасный муж! — с негодованием произнесла она, причем ее слезы моментально высохли. — Если он любит свою жену, так это так и надо.

Франк рассмеялся.

— Ты напрасно горячилась; мы волей-неволей должны привлечь тебя к участию в заговоре, так как только что получено известие из Раковица: княгиня и ее племянница приедут сегодня в Вилицу. Как только они прибудут, вам придется отправиться в замок, иначе может показаться подозрительным, что обе дамы так неожиданно приехали в отсутствие хозяина и будут все время одни… Чтобы избежать этого, ты, Эмиль, нанесешь им визит и представишь свою жену. Я сам отправлюсь в пограничное лесничество с лошадьми, как было условлено. А теперь, Гретхен, пусть твой муж расскажет тебе все остальное, а мне некогда, дитя мое…