С тобой и без тебя. Дорога к дому - Лесли Локко Страница 54

Сад и дом начинали медленно оживать. В соседней комнате спала Анджела. Она приехала прошлой ночью и после двадцати часов полета с пересадкой в Париже выбилась из сил. Амбер закрыла шкаф и снова подошла к окну. Как она, Анджела, увидит все это? Бамако. Африка. Дом Ндяи. Дом был полон родственников и гостей, так что она даже не могла словом переброситься с Анджелой, которая, похоже, была больше всех ошеломлена этой суматохой и хаосом, обрушившимися на них. Кроме того, было жарко — нежная английская кожа Анджелы не была приспособлена к такому грубому климату. Она едва в обморок не упала за обедом, несмотря на кондиционеры и галлоны воды, что поставила рядом с ней Мандиа. Амбер потребовала, чтобы она немедленно отправлялась в свою комнату после обеда. Самой ей хотелось поступить так же, особенно с тех пор, как Танде запретили находиться рядом с ней. Мандиа настояла — увидеть невесту накануне свадьбы к неудаче для него, несмотря на тот факт, что они жили вместе довольно много времени. Она едва ли не пинками выставила сына из дома сразу же после того, как он привез Амбер.

В дверь постучали. Она отвернулась от окна. Молитвы уже начались; она слышала, как муэдзин сзывал верующих в мечеть. Она завязала потуже халат и пошла к двери. Это была Лассана, сестра Танде.

— Привет, — сказала она, улыбаясь, протягивая ей чашку кофе. — Я подумала, тебе это может пригодиться.

— Наверное, сейчас мне нужно что-то более крепкое. Я чертовски волнуюсь. — Амбер рассмеялась с благодарностью и взяла у нее чашку.

— Я знаю, — Лассана улыбнулась. — Моя свадьба длилась неделю. Не волнуйся, все пройдет хорошо. Танде защитит тебя от самых неугомонных родственников. Бедный Вернер оставался с дядями наедине почти целый час в день нашей свадьбы. Он просто не представлял, что делать. — Она рассмеялась. — Во всяком случае, Кади и я будем всегда рядом. Просто приходи к нам, если тетушки станут донимать тебя. Ты навряд ли поймешь, о чем они говорят, — увидев тебя впервые, обсудив твое платье и туфли, они умерят свой пыл, я обещаю.

— Надеюсь, что так.

— И оставь свою мать с нами. Твоя сестра уже здесь? А брат?

Амбер нахмурилась.

— Нет. Вообще-то, я думаю, они не приедут. — Она замолчала. Она и правда не думала, что объявится Киеран; он впал в апатию в свете последних событий и, похоже, был уже не в состоянии делать что-либо, а уж тем более пересечь полмира только ради того, чтобы побывать на свадьбе сестры. А Паола, естественно, не приедет. На их последней встрече во время чтения завещания Макса они даже не говорили друг с другом, однако, если взглядом можно было бы убить… Амбер бы понадобилась вся ее выдержка, чтобы не шлепнуть свою сестру.

— Итак, будет только твоя мать? — недоверчиво спросила Лассана. Амбер кивнула. Против делегации из сотни членов семьи Ндяи Сэллы — то, что от них осталось — казались жалкой кучкой.

— Боюсь, что так. И одна моя подруга. Она приедет сегодня утром, позже.

— Что ж, все равно держись нас, — сказала твердо Лассана. — Как бы там ни было, оставляю тебя в покое. Спускайся на завтрак, когда оденешься. Кади и я будем в гостиничном домике внизу сада.

— Спасибо, — сказала Амбер, делая глоток горячего крепкого кофе. — Я только молюсь, чтобы дождь не пошел.

— О, это научит тебя, как устраивать свадьбу в июле. В следующий раз справляй ее в марте.

— В следующий раз? Не будет никакого следующего раза… — Но Лассана уже ушла, тихо прикрыв дверь за собой. Амбер нахмурилась. В следующий раз? Что она этим хотела сказать? Она вздохнула. Лассану было сложно понять. Она казалась довольно дружелюбной и более общительной, чем Кади, которая была младше Танде на год и едва ли не самым вспыльчивым человеком, которого Амбер когда-либо встречала. Однажды она даже призналась Танде, что она, похоже, не очень нравится Кади. Танде в ответ всего-навсего пожал плечами и сказал, что Кади никогда никого не любила, даже своего собственного мужа. Лассана была более открытой и милой, и все же та дружба, на которую надеялась Амбер, не завязывалась между ними. Она была добра к ней, но та пропасть, что встала между ними со времени их первого знакомства, оставалась. Амбер не могла понять почему. Дело в том, что его сестры пугали ее. Амбер, которая никогда никого не боялась, вдруг неожиданно поняла, что все три женщины, Кади, Лассана и Амана, пугают ее. Они были такими непоколебимыми, всегда уверенными в своей правоте, а то, с какой легкостью они перемещались из Бамако в Париж, Женеву и обратно… те противоречия, с которыми сталкивалась Амбер лицом к лицу каждый день, просто, казалось, не существовали для них. Они не забивали себе голову тем, чтобы поблагодарить охранника, который открывал ворота для их огромных машин; или тем, что чашка капучино в «Ля Сигаль» стоила столько же, сколько получала в день обслуживавшая их девушка за прилавком. Амбер никак не могла смириться с подобной несправедливостью; они просто принимали это как должное в их повседневной жизни. Однажды Лассана сказала ей: «Ты же не переживаешь так, когда идешь перекусить в Макдоналдс по пути домой, да?» Амбер в ответ могла лишь покачать головой. Для них все было по-другому; они жили в Мали, и их образ жизни был определен их состоянием. Ее же нет, и никогда не будет. Они покачивали своими красиво уложенными головами и снисходительно посмеивались.

Она подошла к шкафу и достала оттуда сумку, которую привезла с собой позавчера. Она привезла несколько юбок, которые она сшила из красивой орнаментной ткани местного производства — простые юбки по колено с молнией сбоку. Она открыла для себя столько тканей, когда впервые пришла на рынок в Артисанате — богатый выбор разнообразных узоров… и все это вощеный мягкий хлопок, который было куда приятнее носить в жаркую погоду, чем те льняные вещи, что она привезла с собой из Европы. Она спросила у Мандии имя местной швеи и каждый раз приходила домой с еще одним новым отрезом ткани, больше Танде на забаву. Он почти всегда ходил в костюме и галстуке, даже в самые жаркие дни. А Кади и Амана, казалось, скорее умрут, чем будут носить традиционные одежды. Амана выглядела так, словно сошла с обложки какого-нибудь модного европейского журнала, каждый раз она делала представление из своего появления — длинные летящие шарфы, дорогие украшения и безупречные туалеты.

Амбер завязала волосы в пучок на макушке и застегнула сандалии. Теперь нужно пойти в соседнюю комнату и разбудить Анджелу; они могли бы вместе пройтись по саду и присоединиться к остальным женщинам за кофе.

Когда они с Анджелой шли через лужайку, Амбер поприветствовала домработниц на их языке. Они смущенно улыбнулись в ответ. Невеста и ее мама. Наверное, они недоумевали, куда подевалась остальная часть их семьи. Возможно, они будут даже потрясены тем, что это все: она и Анджела. И что мир, в котором они теперь жили, они обрели совсем недавно. Она вдруг почувствовала внезапную боль — она все-таки скучала по Максу. Ужасно.

— Только посмотри на эти деревья, — пробормотала Анджела, шедшая рядом с ней. — Я в жизни своей столько зелени не видела. — Амбер обернулась, осмотрев сад. Это правда. Бамако могло быть сухим и пыльным, но в пределах владений Ндяи всегда буйствовала зелень. Темные листья деревьев авокадо сгущались в разных местах в поисках свободного места, расползаясь по плоским горизонтальным огненным деревьям с их яркими пунцовыми бутонами, которые могли легко потягаться в прелести с вишневыми цветами бугенвиллеи и крупными белыми цветами дерева мелии. Амбер со временем выучила названия почти всех местных растений — джакаранда, мелия, акация, гибискус, гуава… словом, все те деревья, что заменили ей дубы, платаны и ясени Гайд-парка и милые деревья сирени, что украшали весной Холланд-парк.