Небеса любви - Кэтрин Кингсли Страница 53

Они ели молча, и Лили не поднимала глаз от тарелки. Думать же могла лишь об одном – о теле сидевшего напротив мужчины, являвшегося, как ни странно, ее мужем.

– Вот что, Элизабет… – покончив с едой, он утер рот салфеткой. – Элизабет, в чем дело? Вы очень странно себя ведете…

– Я… Я привыкла быть днем одна, – пробормотала Лили. Встав из-за стола, она принялась убирать посуду.

– Да, знаю. И мне очень жаль, что я вынужден оставлять вас в одиночестве на целый день. Но до тех пор, пока я не удостоверюсь в том, что виноградникам ничего не угрожает, я буду вынужден большую часть дня проводить вне дома. – Паскаль протянул руки, чтобы забрать у нее посуду.

– Нет, я сама отнесу! То есть я хотела сказать, что прекрасно справляюсь и без вас. И я нисколько не страдаю от того, что вас нет рядом.

– Даже так? Почему же? Вы предпочитаете обходиться без моей помощи?

– Нет, я не отказываюсь от вашей помощи. Просто я бы предпочла, чтобы вы делали только ту работу, с которой мне самой не справиться. К примеру… Я не сумею поправить крыльцо и починить забор.

– Да, само собой разумеется. Но почему вы отводите глаза? Словно что-то от меня скрываете… Скрываете – и вам из-за этого стыдно. Ей-богу, мне даже в голову ничего не приходит. Может, вы действительно прячете где-то здесь фермерского сына? – добавил Паскаль с улыбкой.

Лили сделалась пунцовой.

– Вот уж нет! Я бы никогда такого не сделала!

– Почему? Потому что это было бы супружеской изменой? Или вас просто не устраивает фермерский сын?

Тут Лили не выдержала и взорвалась.

– Что вы обо мне думаете?! – гневно воскликнула она. – Я целыми днями только и делаю, что убираю, стираю и выпалываю с грядки сорняки, как бесправная рабыня! – Гнев и возмущение, копившиеся неделями, вырвались мощным потоком, и Лили, не в силах остановиться, продолжала: – Сначала вы попытались меня изнасиловать, а потом лишили всего, что мне привычно и знакомо, и вынудили жить как… как животное! И все потому, что гордость не позволяет вам принять мое приданое! А теперь… Теперь ко всему прочему вы еще и обвиняете меня в супружеской измене! Как вы смеете?!

– Элизабет, поверьте, это была всего лишь шутка. Но должен признаться, вы удивили меня своей истерикой. Я думал, эта ваша привычка осталась в прошлом.

– Я не истеричка, – заявила Лили, стараясь овладеть собой. – И мое возмущение вполне оправдано. Вы, кажется, полагаете, что имеете полное право уходить на весь день и делать то, что вам нравится, тогда как я должна сидеть дома и делать за вас всю домашнюю работу.

– Просто каждый из нас несет свою ношу, вот и все. – Паскаль говорил, не повышая голоса, но лицо его сделалось почти того же пунцового цвета, что и у жены, а глаза метали гневные искры.

– Но я вовсе не отказываюсь нести свою ношу! В чем вы никак не можете меня обвинить – так это в том, что я уклоняюсь от работы!

– Я вас не обвиняю. И поверьте, я…

Но Лили, перебивая мужа, вновь закричала:

– И раз уж я стала женой садовника, то фермерский сын – самая подходящая для меня компания! Уж лучше проводить время с ним, чем в одиночестве! Кстати, откуда мне знать, не кувыркаетесь ли вы с какой-нибудь пышногрудой фермерской дочкой? Это было бы вам как раз по душе! Неудивительно, что вам так нравится спать под открытым небом! Лоза, должно быть, славно смотрится, если смотреть на нее снизу вверх!

– Вы говорите совершенно абсурдные вещи и сами об этом прекрасно знаете. Сожалею, что вам тут одиноко, но я был занят – пытался спасти виноградники вашего драгоценного братца. А почему я это делаю? Потому что, черт возьми, вы меня об этом просили!

– Мне ничего вашего не надо! И я у вас ничего не просила! Разве что… отдать часть моих же денег моему брату, но вы отказались это сделать.

– Да, в этом я вам отказал, но привез вас сюда, не так ли? – сквозь зубы процедил Паскаль.

– Вы привезли меня сюда, потому что вам нужна была работа, – заявила Лили. – Очевидно, вы больше нигде не могли ее найти. – Ей захотелось ткнуть его пальцем в грудь, но она передумала. – А потом, когда вы меня сюда привезли, вы решили унизить меня окончательно, затащив меня в эту хижину и заставив стать вашей бесправной рабыней.

– Рабыней?… Вы в своем уме? Чего вы ждете от меня? Чтобы я приходил домой с работы и делал за вас всю работу по дому? Вы тоже тут живете, и вы, черт возьми, должны вносить свою лепту! И прекратите жаловаться! Ваши жалобы все равно ничего не изменят!

Лили с ненавистью посмотрела на мужа.

– Что же, надеюсь, вы вполне счастливы, – сказала она. – Надеюсь, вы полностью удовлетворены, потому что я – несчастна. Я ненавижу это все! И я ненавижу вас за то, что все это – из-за вас! Даже мой брат постыдился навестить меня перед отъездом, так как знал, наверное, во что я превратилась…

Паскаль вдруг замер, пораженный чудовищной нелепостью происходившего. Лили сейчас походила на ангела мщения. Щеки ее пылали, глаза метали молнии, волосы разметались по плечам, а солнце, подсвечивавшее их со спины, создавало вокруг лица огненный ореол. И эта Лили была какой-то другой, не такой, как прежде.

Последние три недели он был так занят виноградниками, что он не обращал внимания на происходившие в ней перемены – за исключением того, что прекратилось постоянное нытье. Но вот она стояла перед ним, и сейчас он видел, что ее лицо слегка позолотил загар, а на переносице появились маленькие веснушки. Да и тело ее стало каким-то другим – более стройным и гибким. Должно быть, сказался ежедневный физический труд. И эта новая Лили… Казалось, она была ближе ему и к ней можно было прикоснуться. Более того, к ней хотелось прикоснуться! Сам себе удивляясь, Паскаль вдруг почувствовал влечение к этой женщине.

Он невольно отвел от нее взгляд и уставился в землю.

– Вам что, нечего сказать? – спросила Лили.

– Прошу прощения, Элизабет, – пробормотал Паскаль.

– Что?… – Она от неожиданности всплеснула руками.

– Я сказал, что прошу прощения. – Он поднял на нее глаза. – Вы правы. Ваш гнев оправдан, но я вовсе не собирался унизить вас или сделать несчастной.

– И вы рассчитываете, что я вам поверю?

– Да, рассчитываю.

– Так вот, знайте: я вам не верю!

– Очень жаль, – тихо сказал Паскаль. – Мне бы хотелось, чтобы вы научились мне доверять. И не только в этом вопросе…

Лили прищурилась и процедила:

– Думаю, вы перегрелись на солнце.

– Да, должно быть, у меня солнечный удар. И посему я пойду чинить ставни, чтобы вам больше не пришлось слушать мой бред. Знаете, герцогиня, а вы и впрямь превращаетесь в приятную особу. Я думаю, вы мне даже нравитесь. Или вы в самом деле считаете, что от солнца у меня повредились мозги? – Резко развернувшись, Паскаль пошел за угол.