Спустить ночь с цепи - Шеррилин Кеньон Страница 53

Оглядев комнату, которую не видел более двадцати лет, Рен почувствовал себя так, будто очутился в самом жутком ночном кошмаре. Дьявол, он даже не помнил в точности, как она выглядела. Он видел ее раз или два в детстве, и то мимоходом.

Рен вздрогнул, вспомнив отца, лежащего на полу между кроватью и дверью, мертвым.

Стряхивая с себя возникшие образы, Рен огляделся вокруг. Дизайн комнаты был выдержан в модном в 1980-х годах стиле хай-тек [36]: в темно-синих и зеленых тонах, с большой водяной кроватью. Вдоль стен висели абстрактные картины, а на одной из стен была натянута шкура тигра, наверняка убитого отцом. Это являлось общей чертой Катагарцев – выставлять напоказ свою первую жертву, как напоминание об их мастерстве и предупреждение для остальных зверей, которые захотят померяться с ними силами.

По размеру шкуры и следам от ран Рен мог сказать, что отец пережил чертовски сложный бой. Но самое главное заключалось в том, что его отец выжил там, где бы другой зверь погиб.

С колотящимся сердцем Рен медленно подошел к открытому окну и увидел, как мимо тщательно охраняемого особняка отца шумным потоком движется транспорт.

– Это тот дом, который сгорел? – спросила Мэгги.

Рен медленно кивнул, снова задаваясь вопросом, кто тогда устроил пожар.

– Мы должны выбраться отсюда, пока нас никто не заметил. У отца была склонность пожирать любого, кто вторгался на его территорию, а я не хочу подтвердить правоту дяди, став убийцей своего отца, когда тот нападет на нас по ошибке.

Мэгги кивнула.

– Мы должны найти улики.

– Здесь мы ничего не найдем, – просто ответил Рен. – Моя мать была не настолько глупа.

Неожиданно в коридоре послышались голоса, судя по всему, кто-то приближался к их комнате. Без сомнения, это были женщина и мужчина…

И они дрались.

Рен схватил Мэгги и потянул внутрь невероятно большого шкафа, в котором, по всем признакам, лежала одежда его отца. Рен мог бы спокойно перенести их из дома, воспользовавшись своими способностями, но так как он не помнил точное расположение комнат, расписание персонала или родителей, то это всё могло закончиться тем, что они столкнутся лицом к лицу с отцом или с самим Реном в детстве.

В обоих случаях это стало бы катастрофой.

На данный момент самое лучшее – это остаться здесь и выждать, пока ситуация не изменится в лучшую для них сторону.

Он услышал, как открылась и захлопнулась дверь в спальню.

Рен похолодел, когда услышал наполненный яростью, хриплый, ломкий голос своей матери, который безошибочно узнал после стольких лет.

– Зачем ты вызвал меня из Азии, Аристотель? Мне необходимо некоторое время побыть в истинной форме.

Отец Рена хмуро усмехнулся.

– На данный момент ты слишком долго находилась в таком состоянии, Карина. Уже давным-давно прошло то время, когда ты должна была вернуться домой.

– Зачем? – что-то уронив, спросила она.

– Я выяснил кое-что интересное о Рене. Как его мать…

Что-то разбилось вдребезги.

– Не смей снова заводить эту песню. Я подарила тебе твоего наследника, которого ты по глупости принял. Во мне больше нет необходимости.

Голос отца Рена понизился.

– Ты должна увидеть, что Рен умеет делать.

– Так значит, оно может теперь принимать облик человека, – заметила она скучающим, язвительным тоном. – Ну что же, замечательно. Давно пора начать меняться. Я же говорила тебе, что оно отсталое.

Маргарита резко выдохнула после таких жестоких слов. Она увидела, как лицо Рена исказила боль, которую он пытался спрятать, и почувствовала, как в ней закипает гнев. По правде говоря, она хотела открыть эти двери и избить его мать за такую жестокость.

Как можно говорить такое о своем ребенке, которому подарила жизнь?

– Не смей уходить отсюда, Карина, – прорычал Аристотель.

Маргарита услышала холодный смех матери Рена.

– Я не одна из тех, кем ты командуешь, Ари. И не одна из твоих шлюх, я не обязана тебя слушать.

– Отлично. Но просто, чтобы ты была в курсе, я изменил свое завещание, пока ты отсутствовала.

В комнате на несколько секунд воцарилась мертвая тишина.

– Что ты сделал? – Карина так пронзительно это прокричала, что вполне могла бы разбить стекло на множество осколков, а Маргарите показалось, что ее барабанные перепонки никогда не будут такими, как прежде.

– Ты слышала меня, – голос отца Рена оставался суровым и бесстрастным. – Я сыт по горло твоими шашнями и тем, что ты тыкаешь мне этим в лицо, в то время как я оплачиваю твои счета. Я знаю о твоем любовнике-леопарде, и также знаю, что он вернулся вместе с тобой. Хорошо. Я выделил тебе отдельное жилье в Нью-Джерси.

– Нью-Джерси? – зарычала она. – Ты спятил?

– Нет, меня достали. Если ты думаешь, что я в восторге от того, что Мойры прокляли меня, наделив парной меткой с тобой, то ты ошибаешься. Ты моя супруга по их воле, но в то же время, ты не даешь мне коснуться тебя. Я проклят обетом безбрачия, в то время как ты трахаешь каждого мужчину-леопарда, который оказывается в поле твоего зрения. И ты еще думаешь, что я с этим смирюсь. Мечтай, любовь моя. Твоей жизни за чужой счет – конец.

– Ты в долгу передо мной, – сквозь стиснутые зубы сказала Карина. – Я не просила стать твоей супругой так же, как и не просила о рождении омерзительного мутанта. Если бы ты действительно был тигром, то убил бы этого выродка при его рождении и не остановил бы меня, когда я хотела сделать это, чтобы спасти наш вид.

– Рен – мой сын.

– Ты человек, – ухмыльнулась она так, будто «человек» – самое худшее оскорбление, которое можно представить.

– Да, – сердито ответил Аристотель. – И как человек, я назначаю Рена своим единственным наследником. Если со мной что-то произойдет, твое будущее будет в его руках. Поэтому на твоем месте я бы молился, чтобы он оказался больше человеком, чем зверем. Может, он немного сжалится над тобой. Но я бы на это не надеялся.