Воспевая утреннюю звезду - Мэрилайл Роджерс Страница 53

– И помни… – Голос Ивейна вывел ее из задумчивости. – Времени мало. Вскоре наш путь пересекут самые предательские потоки природной энергии. – Ивейн понимал, что тревога в его голосе передается Ллис, но ему было важно знать, что она предупреждена и подготовится. – Если потоки будут наиболее слабыми в тот момент, когда эти неизвестные нам колдуньи устроят бурю, то может случиться так, что они распространят в природе злую силу, из-за которой навсегда умолкнут голоса, к которым мы взываем.

Ллис нахмурилась. Если Ивейн намеревался подкрепить ее уверенность в себе упоминанием страшной цены, которую придется заплатить в случае неудачи, у него ничего не вышло. Она чувствовала на плечах груз невероятной ответственности, как плащ судьбы. Как же она сможет встретить вызов и нанести поражение тому, кто обладает такой чудовищной силой?

Глиндор подозрительно поглядывал на молодую женщину, которую призвали выполнить трудную обязанность. Он не был уверен, что Ллис осталась незапятнанной, общаясь с саксонцем. Он счел нужным сообщить ей еще об одной опасности. Он полагал, что упоминание о ней укрепит силы Ллис, которые могли быть ослаблены чувством к лорду Адаму.

– Если ты думаешь, что угроза навеки умолкнуть голосам камня, рек и речушек не стоит того, чтобы ради них победить, подумай о том, что в случае победы Элис твой саксонец окажется в большой опасности.

Двойной удар обрушился на Ллис. Глаза ее широко раскрылись, дыхание перехватило. Если возможность подвергнуть Адама опасности была для нее равносильна пощечине, то предположение наставника, что она в состоянии проигнорировать столь страшную угрозу всему, чему он ее учил, было равносильно удару в солнечное сплетение, от которого перехватывает дыхание. И даже после того, как в следующее мгновение она поняла, что со стороны Глиндора это было всего лишь наказанием за то огорчение, которое она ему доставила, влюбившись в Адама, ей все равно было очень больно.

– Хм, – проворчал Глиндор. Он очень редко испытывал чувство вины, но сейчас его лицо, полускрытое белой бородой, потеплело.

Он не привык признаваться в том, что сделанный им выбор был неверным. Так и сейчас, он ни за что не хотел признаться даже себе, что зря оскорбил Ллис подозрением, будто она может поступить так низко. Он рассердился на себя за то, что ему, пусть даже на мгновение, пришла в голову мысль извиниться. Тем не менее, он неуклюже утешил ее:

– Не бойся. С самой большой угрозой разберусь я сам. А та, с которой тебе предстоит иметь дело, не обладает силой, которую ты совсем недавно продемонстрировала.

Ллис благодарно улыбнулась старому колдуну, хотя ее уверенность в себе возросла от его слов не больше, чем от слов брата. И она вновь спрашивала себя: как же она сможет победить того, кто в состоянии породить такое зло.

Понимая, о чем думает сейчас сестра, Ивейн заговорил:

– Вскоре появится источник огромной силы… И ты узнаешь о его появлении. Жди и верь в могущество Утренней звезды.

Ллис медленно кивнула. Никто не мог ей помочь. Она должна была сама победить зло.

– И помни также, что те две колдуньи черпают энергию из темных земных недр и живут, подобно ночной буре. Ты же обращаешься за помощью к сиянию Утренней звезды и получишь все, что тебе нужно.

Густые темные ресницы опустились на нежные розовые щеки и скрыли от Ивейна сомнения, одолевающие Ллис. Она верила в могущество Утренней звезды. И она знала, что умеет обращаться к ней за помощью в небольших делах… Но она была не уверена, что сможет управлять этой могущественной силой, как это делали Глиндор и Ивейн. Ей было страшно даже попытаться это сделать.

– Пойдем, моя куколка, – окликнул Ивейн Аню. Больше нечего было добавить. Единственное, что он мог сделать, это в пути постоянно петь молитвы о помощи Ллис в ее деле.

При звуке голоса Ивейна Аня тотчас же подняла светлую головку и оставила свое занятие – она учила Мейду играть в шашки.

Ивейн поднялся. Он взглянул в глаза Глиндору, и хорошее настроение оставило его. Они оба понимали, что именно сейчас в последний раз в жизни видятся.

– Прощай, господин колдун, – ласково сказал Глиндор, и в звуке его голоса было больше похвалы и нежности, чем можно было выразить словами. – Ты действительно овладел всем, чему я мог тебя научить. Когда ты вернешься, мой посох будет твоим.

Ллис напрасно пыталась сдержать рыдания. То, что Глиндор собирался подарить ученику свой драгоценный посох с кристаллом в рукоятке, означало, что конец его жизни близок. И несмотря на недавние разногласия с ним, Ллис ощутила отчаянное одиночество и сильную боль.

«Колдуны не плачут», – уговаривал себя Ивейн, ощущая, как в глазах у него защипало от подступивших слез. Он призвал на помощь все свои силы, чтобы тепло улыбнуться ребенку, все еще нерешительно сидевшему в темном углу:

– Аня, иди, обними меня на прощание и пожелай мне удачи.

Девочка слышала разговоры о предстоящем путешествии Ивейна. Она, так же как и Ллис, боялась за него. Птицей пролетела она через зал, ее светлые волосы развевались. Девочка бросилась к Ивейну, который уже ждал ее, раскрыв объятия.

– Так уже уходишь?

– Чем скорее я приведу армию, тем лучше.

Он поцеловал Аню в лоб, высвободился из ее пылких объятий и опустил ее на толстые доски пола.

Независимо от его намерений Аня и Ллис собирались проводить его, по крайней мере, до спрятанных в кустах ворот позади дома. У ворот Ивейн остановился, чтобы еще раз обнять Аню и поцеловать Ллис.

– Помни о могуществе Утренней звезды. Не думай о слабостях, которые ты видишь в себе. Положись на силу Утренней звезды, и все будет хорошо.