Проверка на любовь - Андреа Семпл Страница 53

Я никогда не могла понять, что же такого Фиона нашла в Карле. Это, конечно, не означает, что в нем вообще не было ничего особенного, просто я не сумела эту изюминку разглядеть. Но и сама Фиона, очевидно, видела его только с одной стороны.

В психологии существует такой термин, как «эффект гало». Один человек выбирает какую-то черту характера в другом человеке и рассматривает все его поведение только исходя из этой одной черты, отчего оцениваемый становится либо полностью положительной личностью, либо полностью отрицательной. Разумеется, такое происходит очень часто среди влюбленных. Поэтому некоторые люди и утверждают, что, влюбившись, ты лишаешь себя возможности узнать этого человека получше.

И то, что он сделал, — то, что он натворил неделю назад, конечно, Фионе было особенно трудно пережить из-за все того же «эффекта гало». Теперь Карл стал для нее чужим и далеким. Наверное, его поступок был тяжелейшим преступлением, за которое его, к сожалению, никто судить не будет.

Полиция вообще ничего не узнала о случившемся, и теперь уже вряд ли когда-нибудь узнает. Мы со Стюартом пытались убедить Фиону вызвать полицейских, мы умоляли ее. Но она вбила себе в голову, что этим только ухудшит свое положение. Правда, мне такой аргумент был совершенно непонятен. Тем не менее она осталась непоколебима в своем решении.

Фиона переехала к Стюарту. Впрочем, и этого она могла не делать, поскольку квартиру с Карлом они снимали на абсолютно равных правах.

— Здесь для меня остается слишком много воспоминаний, — объяснила она. — Слишком много.

Итак, теперь она обитает там, где располагаются знаменитые ангары Уайтчапела. Ее окружают образы Келли Брук и Анжелины Джоли, которыми увешаны стены в комнате Стю.

Сейчас мы втроем находимся в спальне ее братца. Затхлый запах, который я хорошо помню, все еще царит здесь, хотя сейчас его немного забивает мускусный аромат дезодоранта «Линкс».

— Я уверена, что ты могла бы пожить у Джеки. Она поймет и войдет в твое положение, если я ей все объясню…

— Нет. — Фиона мотает головой. — Я не хочу, чтобы об этом знал кто-то еще. А мне пока что и здесь хорошо.

— Марта, в ближайшие три недели тут никого больше не будет, — поясняет Стюарт, развалившись на кровати — Джим и Уэбби (его товарищи по жилью) все еще отдыхают в Австралии.

— Но, послушай, Фи, неужели ты считаешь, что тебе здесь самое место? Кстати, Стюарт, пойми меня правильно и не обижайся. — Я оглядываю комнату, напоминающую хорошо сохранившийся «Завет тинэйджеровского тестостерона». Отовсюду на меня смотрят герои кинофильмов вроде тех, что в «Смертельном оружии», и крошки с «роскошными базуками».

— Все в порядке, — кивает она, посматривая на брата. — И потом, это единственное место, где я сейчас могу оставаться.

Лицо ее еще хранит следы нападения Карла. Правда, синяк почти рассосался, и повязку сняли, но у нее остается все тот же жалкий вид побитой собаки, признающей свое полное поражение.

Я понимаю, почему Стюарт так ждал возвращения Карла. Ему хотелось сразу же отомстить за сестру. Заставить страдать этого негодяя. Вышибить ему «его проклятые зубы до последнего». Но я, наверное, все же поступила правильно, что избежала этого столкновения. Я вовремя увела Фиону из квартиры и пригрозила Карлу, что если он только еще раз попытается приблизиться к ней, то о его похождениях будет немедленно сообщено полиции.

Всю последнюю неделю я как можно больше времени проводила с Фионой. Я пыталась беседовать с ней на самые разные темы, чтобы помочь ей поскорей все забыть. Но эта тактика не имела успеха. Да, человеку неопытному могло показаться, что с Фионой все в порядке. Она не плакала через каждые пять минут и не пялилась целый день в окно, а также не слушала «Смитс» и не цитировала Сильвию Плат.

Но она больше не поет караоке со своей щеткой-микрофоном. Она ни разу не произнесла свои знаменитые «чтоб меня волки съели» или, например, «яйценосные яйца». И она совершенно не улыбается. Во всяком случае той самой своей знаменитой улыбкой пресс-атташе. Иногда губы ее растягиваются, но такое выражение может появиться на лице разве что старой вдовы.

Другими словами, Фиона уже не та, какой была раньше.

Но изменился и Стюарт. Я смотрю на него и не узнаю. Он вырос и поумнел всего за одну неделю. Похоже, забота о сестре сделала его мудрее. Он стал более цивилизованным, что ли. Например, теперь он называет меня по имени, тогда как раньше пользовался всевозможными кличками и прозвищами (Мартс, та самая Сеймор и так далее).

Да, и самое главное: он стал наливать пиво в стакан!

Конечно, перемены малозаметные, но я думаю, что они имеют весьма большое значение.

Разумеется, история с Фионой повлияла и на меня. Не скажу, чтобы я кардинально изменилась, но на некоторые вещи я стала смотреть по-другому. Я стала понимать то, что в мире существуют и другие вещи, кроме как трахаться с тем, с кем не стоило бы. Кроме того, кокаин пусть лучше употребляют инспектора дорожного движения, если им так хочется. И образ Люка с другой женщиной стал не таким болезненным. Теперь я больше переживаю за Фиону, вспоминая, как жестоко и несправедливо поступил с ней Карл.

Ей пришлось куда хуже!

Когда такое случается, тут уж нельзя рассчитывать на то, что все пройдет и поправится. Никаких улучшений быть не может. Никогда.

Я стала многие вещи видеть ясней. Например, теперь мне совершенно ясно, что не существовало никогда тысячи Люков. Он был всегда один-единственный, тот самый, которого я любила.

Тот, с кем мы постоянно обменивались шутками, когда ходили по магазинам раз в неделю.

Тот, кто частенько говорил «чушь собачья», а потом еще и добавлял, «верно?» чтобы получить подтверждение своему мнению.