Запретный плод - Эмма Холли Страница 53

Флоренс отшатнулась, словно от удара. Он просит отказаться от него? Отказаться от своей мечты? От безопасного будущего, счастливой семьи, детей – от всего того, что она уже считала своим? Не наказание ли это за ее недостойное влечение к Эдварду? Она и раньше раскаивалась в собственной глупости, но теперешняя боль была еще острее. Она снова ошиблась, она позволила себе думать, что достойна лучшей доли, но судьба указала ей ее место. Как больно, Господи, как же больно! И только она одна виновата в том, что произошло. Она слишком долго тянула с признанием, колебалась, прежде чем открыться Фредди. И то, что случилось, кара за ее слабость.

Флоренс резко встала, опрокинув стул. Смятая салфетка упала на покрытую гравием дорожку.

– Ты не желаешь жениться на мне?

– Нет, ты не так поняла! – Фред попытался поймать ее руки. – Я счел бы за честь стать твоим мужем. Ты даже не представляешь, как я ценю твое доверие! Просто я подумал, что это ты не захочешь выйти за меня.

Флоренс выпрямилась, всем телом чувствуя сотни ледяных иголочек, впившихся в сердце. Что ж, Фредди до конца оставался джентльменом: даже свое нежелание жениться на ней он не высказал откровенно, ожидая, что она сама разорвет помолвку. Она не заслуживала такого мужа.

– Если хочешь, – сказала она, смигнув слезы, – я освобожу тебя от твоего обещания.

– Нет-нет, только если ты этого захочешь, милая. «Милая»! Это слово камнем упало между ними.

– Уходи. Прошу тебя. Мне надо побыть одной.

– Ты уверена, дорогая? Я мог бы...

– Пожалуйста, – взмолилась девушка.

Она едва ли заметила, с каким трудом Фредди вылез из-за стола, не отрывая от нее взгляда и на ощупь отыскивая кий, служивший ему тростью. Он постоял несколько мгновений, затем неохотно отвернулся и поковылял прочь.

– Поговорим утром, – сказал Фред, обернувшись у выхода. – Умоляю тебя, Флоренс, не решай ничего без меня.

Девушка молча кивнула, боясь не справиться с голосом. Она не заплакала до тех пор, пока не затих шум гравия под ногами Фреда.

Эдвард пробыл в библиотеке гораздо дольше, чем ему того хотелось. Это было его любимое место в западном крыле особняка, но чтобы попасть отсюда в жилые комнаты, пришлось бы пройти через оранжерею, а в намерения Эдварда отнюдь не входило помешать Флоренс и Фреду. Сквозь витражи окон он мог видеть угол оранжереи и неяркий огонек свечей.

Они ужинали уже целый час. Эдвард сам приказал слугам не мешать этой паре, и теперь терялся в догадках о том, что может происходить под сенью апельсиновых деревьев. Возможно, как раз сейчас Фредди целует свою невесту и шепчет на ухо милые глупости. «Тьфу!» – почему-то с отвращением подумал граф. Подобное развитие событий должно было бы порадовать его, но почему-то он ощущал только жгучую ревность.

Граф прикончил свой бренди одним глотком, поднялся и нервно зашагал вдоль ряда окон, время от времени обращая взор к светлому огоньку в оранжерее. Поймав себя на этом, он отвернулся и направился к шкафам с книгами. Греческие мыслители, готические новеллы (излюбленный жанр герцогини), древние фолианты и новейшие научные теории – ни на чем не остановился его взгляд. Спустя еще несколько минут Эдвард с удивлением снова обнаружил себя стоящим у окна. Пробормотав несколько ужасающих проклятий, он прижался лбом к стеклу и застыл.

Вдруг каждый мускул лица напрягся помимо его воли: наружная дверь оранжереи распахнулась, и показалась женская фигурка. Флоренс была одна, и это встревожило графа.

Любой другой мог бы подумать, что девушка задумчиво бредет к озеру, совершая вечернюю прогулку, шаг неторопливый, светлые юбки касаются травы. Но Эдвард сразу понял, что что-то не в порядке: движения Флоренс были угловатыми, нервными, будто кто-то невидимый дергал за ниточки безвольную марионетку.

Когда девушка потерла рукавом глаза, графу стало ясно, что она плачет.

Не теряя ни секунды на раздумья, он выскользнул за дверь и последовал за ней. В его намерения не входило останавливать ее – им двигало одно лишь беспокойство. Между тем Флоренс миновала аллею и ряд садовых фонарей, направляясь к темной глади озера. Она ускорила шаг, словно приняв какое-то решение, и Эдварду пришлось поспешить, чтобы не упустить ее из виду. Он сознавал, что Флоренс едва ли нуждается сейчас в его компании, поэтому двигался бесшумно. Что-то подсказывало ему: случилось ужасное, и это чувство подстегивало его.

У берега Эдвард чуть замедлил шаг. Флоренс явно собиралась подняться на мостик, ведущий к острову. Какого черта она здесь делает? Не собирается же она утопиться? Что бы ни произошло между ней и Фредом, это не может быть так серьезно.

И все-таки Эдварду было не по себе. Только когда Флоренс пересекла мост, он немного успокоился. Один из черных лебедей, потревоженный вторжением, возмущенно захлопал крыльями при приближении девушки.

Достигнув острова, Флоренс заторопилась еще больше. Здесь, под темными кронами деревьев, Эдвард вновь едва не упустил ее. Ему пришлось затаиться и ждать, пока в отдалении хрустнет веточка под ее туфелькой. Словно кошка, он скользнул на звук.

Теперь им больше владело любопытство, нежели беспокойство. Что она задумала, эта неразумная девчонка? Эдварду даже не пришло в голову, как странно со стороны выглядит происходящее: заплаканная Флоренс, пробирающаяся впотьмах, и он сам, крадущийся за ней по кустам.

Между тем девушка подошла к крыльцу летнего домика и подергала входную дверь. После нескольких безуспешных попыток открыть ее она прильнула к боковому окошку носом в надежде разглядеть внутреннее убранство. Затем она вновь вернулась к двери и дернула сильнее. Тяжелая створка не поддавалась. Флоренс села на корточки возле нее и задумалась. Сообразив, что ей требуется помощь, граф решился обнаружить себя.

Его неожиданное появление, казалось, совершенно не удивило девушку.

– Заперто, – буркнула она тоном капризного ребенка.

– Нет. Просто дверь отсырела от непогоды. Да и петли, должно быть, проржавели.

– Ну, так открой эту чертову дверь! – топнула ножкой Флоренс. Ругательство прозвучало так непривычно в ее устах, что Эдвард рассмеялся. Это разозлило девушку, и она вскочила на ноги. У нее был такой вид, словно сейчас она бросится на него и выместит на нем все свое раздражение.

Граф поднялся по шатким ступенькам и надавил плечом на тяжелую створку двери, затем еще раз, сильнее. С жутким скрипом дверь распахнулась. Хлипкий портик, нависавший над ней, обдал Эдварда целым облаком пыли, заставив закашляться.

Когда-то летний домик был любимым местом отдыха старого графа, а до того – его отца. Здесь они проводили редкие часы досуга, выкуривая сигару-другую. Иногда сюда приглашали гостей, мужчин, прибывших в поместье по делам. Маленькому Фреду очень нравилось тайком прибегать сюда, и Эдвард нередко сопровождал его, хотя и знал, что за эту проказу им может влететь.