По зову сердца - Мишель Энн Янг Страница 53

Мир, казалось, перевернулся с тошнотворной скоростью. То, что днем было прекрасным, вечером превратилось в кошмар. Сначала он утратил самообладание, а теперь еще и это. Ему хотелось прибить кого-нибудь или сбежать в горы, как презренному трусу. Вечно он убегает. Он убежал от отца, потом убежал в ту ночь, когда по его вине умерла его жена Хуанита. Сегодня он находится там, где ему положено находиться. Он не покинет Люсинду в беде, как покинул свою мать и свою жену.

Он подошел к лошадям, напряжение у него в спине было почти невыносимым, жаркое дыхание лошадей обдавало ему лицо. Запах лошадей, и кожи в теплом ночном воздухе напомнил ему о ночах в Испании. О кошмарах. Господи, ведь с тех пор, как он встретил Люсинду, его перестали мучить кошмары, но сейчас он жил как в кошмарном сне.

На мгновение свет из открывшейся двери ослепил его.

— Лорд Уонстед? Это Люсинда.

— Я здесь. — Хьюго обошел лошадей. — Как малышка?

— Врач отослал меня. Я задаю слишком много вопросов. — В голосе ее слышались слезы, Хьюго показалось, будто ему вонзили нож в сердце.

— Он вообще-то что-нибудь сказал?

— У нее жар. Он выслушал ее грудь, но сказал, что ничего не слышит, кроме моего голоса. Я не могла сидеть молча и вышла сюда.

Хьюго не знал, как ее утешить.

— Энни говорит, что это может быть все, что угодно. — Люсинда провела рукой по лицу. — София для меня — главное в жизни. Если с ней что-нибудь случится.

— Все будет хорошо. — Да услышит его Господь. Дети ведь такие хрупкие существа. Как и их матери. Если ребенок умрет… Он отогнал эту мысль. — Я пошлю сообщение вашей семье, если это поможет.

Она отпрянула.

— Моей семье? Нет. Он шагнул к ней.

— Они, конечно же, захотят помочь, узнав, что случилось.

— Я отдалилась от своей семьи. Я не могу… не хочу просить их о помощи.

Хьюго в растерянности забарабанил пальцами по бортику коляски и выбранился.

Она вздрогнула и попятилась.

— Простите меня. Я на вас не сержусь. Но я терпеть не могу сидеть, сложа руки.

— Ваше присутствие здесь значит для меня больше, чем я могу выразить, — прошептала Люсинда.

Он обнял ее и прижался губами к ее волосам.

Люсинда с трудом сдерживала слезы. Еще немного — и она разрыдается. Нужно ее отвлечь. Такой маневр всегда действовал на его подчиненных.

— Я еще раньше хотел вам сказать, что завтра уезжаю в Лондон.

Он погладил ее по плечу.

— Я послал записку, в которой просил врача меня осмотреть.

— Это насчет вашей ноги? Он кивнул.

— Я рада. Надеюсь, вам там помогут.

Она могла подумать о нем в своем теперешнем положении, и это поколебало все стены, которые он выстроил вокруг своего сердца. Он слегка сжал ее плечо.

Сообщив ей о своих намерениях, он связал себя обязательством. Он отогнал от себя мысли о ланцетах и криках.

— Я не уеду, пока не удостоверюсь, что с Софией все в порядке.

— Благодарю вас, но в этом, право же, нет необходимости.

Уж не хочет ли она сказать, что у нее нет необходимости в нем? Никогда он еще не чувствовал себя так неуверенно с женщиной.

Снова распахнулась входная дверь. Люсинда отпрянула от него, его рука показалась ему пустой и ненужной. Но он ничего не сказал. Он не намерен удерживать ее вдали от ее дочки, но при этом не имеет права разделять при посторонних ее страдания. Пока не имеет.

— Миссис Грэм! — позвала Энни.

— Я здесь. — Люсинда поспешила в дом, даже не оглянувшись.

Хьюго уставился на дверь. С таким же успехом это могли быть стены Буссако. Он не мог пробиться сквозь эту дверь. Томился на ничейной земле — своем постоянном местопребывании. Проклятие.

Только тот, кто может предложить свою любовь, будет допущен в этот внутренний круг.

Любовь. У этого слова был зловещий отголосок. Ему нужно дружеское общение и телесный комфорт. Но любовь? Не это ли чувство наполняет сердце до разрыва, хотя он и думал, что заморозил его до состояния небытия? Или это просто сочувствие?

Хьюго ждал. С ребенком все будет в порядке. Маленькая София поправится. Он не желал думать о плохом.

Хьюго повернул коляску в обратном направлении. Когда он остановил лошадей, дверь снова открылась, на этот раз появился врач. За ним шла Энни.

Хьюго прищурился:

— Что с девочкой?

— Перегрелась на солнце, — ответил врач. — И вероятно, перекормили сладким. — Он сердито посмотрел на пристыженную Энни.

— Она так радовалась, — сказала Энни, бросив умоляющий взгляд на Хьюго. — Я и решила, что она просто разволновалась.

— Избаловали, — сказал врач. Потом бросил взгляд на Хьюго. — Я оставил миссис Грэм подробные инструкции. Кажется, она достаточно разумна, чтобы выполнять их. Я навещу девочку утром. — Он закинул свою сумку на сиденье коляски. — А теперь, ваше сиятельство, отвезите-ка меня на бал, пока моя жена не положила мою голову на блюдо.

— Ребенок поправится? Вы уверены?

— Да, милорд, — сухо ответил врач. — Ей нужны прохлада, покой и снотворное.

У Хьюго, словно гора с плеч свалилась.

Врач сел в коляску. Хьюго вспрыгнул и сел рядом с ним.

— Милорд, — окликнула его Энни, — миссис Грэм велела поблагодарить вас и передать, чтобы вы не забыли о вашей поездке в Лондон.

Ну что с ней поделаешь, с этой миссис Грэм. Хьюго улыбнулся.

Стол холодил голую спину Хьюго.

— Так-так, — проговорил знаменитый хирург. И ткнул в самый центр распухшего красного месива на его бедре.

Скрипнув зубами, Хьюго устремил взгляд в окно, стараясь рассмотреть между почерневшими каминными трубами те немногие облака, которые можно было там увидеть и которые плыли по клочку туманной синевы; он предпочитал не смотреть на поднос, стоявший радом, где лежали наготове ножики, пилочки и пинцеты — орудия хирурга-моряка, который отпилил за свою жизнь больше конечностей, чем он, Хьюго, съел обедов.

Воистину утешительная мысль.

Лондон. Он не был здесь со времен окончания учебы. Две предыдущие недели, пока он болтался в Лондоне и ждал: своего визита к этому врачу, были сущим адом… Его взгляд упал на сюртук, аккуратно сложенный на стуле, вспомнил, что лежит у него в кармане, и улыбнулся. Он хотя, бы не зря потратил эти дни.

Доктор ткнул в мокнущую сморщенную рану.

Хьюго подпрыгнул.

— Да чтоб вас. — Он едва удержался, чтобы не дать доктору по физиономии.

— Вы лучше глотните-ка вот это. — Хирург протянул ему стеклянный пузырек.