Надменная красавица - Мэри Бэлоу Страница 53

Диана поджала губы.

– Вы всегда разговариваете таким шутливым тоном, - сказала она. - Для вас нет ничего серьезного?

Его губы скривились в насмешливой улыбке.

– Я воспринимаю наше положение более серьезно, чем вы, кажется, думаете, Диана. Я, дорогая моя, нарушаю молчание. А какова альтернатива? Вы знаете, как знаю и я, что, если мы замолчим, я подойду и поцелую вас. И мы оба знаем, к чему это, вполне вероятно, приведет нас. Вы этого хотите?

– Я удивлена, что вы вообще задаете такой вопрос, - с сарказмом ответила она. - Вы пытаетесь убедить меня, что вы этого не хотите?

– Ах, Диана, какая вы трусиха. Боитесь ответить на мой вопрос? Неужели вам нужно обязательно упрекнуть меня? - Он с усмешкой посмотрел на нее.

Сверкнула ослепительно яркая молния, за которой последовал грохочущий раскат грома, и Диана, вскочив, ухватилась за спинку кресла.

– Вам страшно? -Нет.

– Что вы собираетесь делать? Я имею в виду, когда торжества закончатся.

– Поеду домой.

– В дом вашего отца? Как же вы думаете найти другого мужа?

Она смотрела на него, чувствуя, что краснеет.

– Найти мужа - не главная цель моей жизни. И я думаю, что не смогу обсуждать эту тему с вами.

– Я буду скучать по вас. Улыбка мелькнула на ее лице.

– Сомневаюсь. Мир полон служанок и горничных, камеристок и дам, которых не удовлетворяет их жизнь.

Он облокотился на спинку дивана и, поднеся сжатую руку ко рту, пристально смотрел на нее.

– Вы не верите в красивые слова, не так ли? Однако мир не богат Дианами Ингрэм.

– Может быть, так лучше для вас. Если бы их было много, жизнь не казалась бы вам такой беззаботной. Или забавной.

Над их головами бушевала гроза. Молнии сверкали, и одновременно гремел гром, павильон сотрясался. Они не успели прийти в себя, как лорд Кенвуд встал и подошел к креслу Дианы. Его руки крепко сжали ее плечи.

– О, Диана, - сказал он, когда утихли звуки грома, - поверь мне, я пытался не делать этого. - Он наклонился и поцеловал ее в губы. Через мгновение он поднял голову, но не выпрямился. - Так мне продолжить? Или ты желаешь выдернуть руку и дать мне пощечину?

В его синих глазах она не видела насмешки, лишь какую-то настороженность. Диана не могла ни отвести от них взгляда, ни ответить на его вопросы.

– Мы сделали несколько туров вальса, - сказал он. - Я люблю вальс, а ты так хорошо его танцуешь. Давай вместе дотанцуем его до конца. - Он выпрямился и протянул ей руку.

– Здесь? Но здесь нет места. - Диана нервно рассмеялась. - И нет музыки.

– Достаточно места для одной пары, мы будем танцевать вокруг дивана. А музыкой займусь я, если ты не хочешь. Давай же, Диана.

Она подала ему руку и встала. Она положила руку на его плечо, он обнял ее за талию и улыбнулся. Она почувствовала, как ее охватывает волнение. Когда раскат грома затих, он начал напевать ту самую мелодию, под которую они танцевали, когда графиня Ротерхэм остановила их. Они кружились в тесном пространстве комнаты.

Но в тесноте было как-то удобнее, вместо того чтобы отвести ее руку в сторону, он положил ее себе на грудь, прикрыв своей ладонью. А вместо того чтобы соблюдать приличное расстояние, он прижал ее к себе. И чтобы не задеть что-нибудь локтем, она обняла его за шею. И его щеке не нашлось другого места, кроме как возле ее щеки. Спустя несколько минут он замолчал.

– Диана, - шепнул он ей на ухо, - ты должна очень сильно и сейчас же ударить меня, если не хочешь, чтобы случилось то, чего уже не избежать.

Она не шевельнулась. И не открывала глаза.

– Меня не волнует, - после недолгого молчания сказала она, - ни завтрашний день, ни приличия, ничего, кроме этой ночи и этого места. И тебя.

– Ты должна подумать. - Он начал легкими поцелуями покрывать ее висок, щеку. - Я совсем не подходящий для тебя человек, Диана.

– Джек, - сказала она. - Джек, не убеждай меня. Люби меня.

Он наклонил голову и нашел ее губы.

– Ты должна остановить меня, - прошептал он, готовясь поцеловать ее в губы. - Ты должна остановить меня, Диана.

Она должна остановить его. Он же не мог остановиться. Она была нежной, теплой и податливой. И она была с ним в этом освещенном теплым светом фонаря павильоне, а вокруг бушевала гроза. Ее губы манили его, а ее тело, такое прекрасное и женственное, было так близко. Он чувствовал упругость ее груди. Ее бедра прижимались к его бедрам. Ее пальцы перебирали его волосы. Тихие звуки предвкушения вырывались из ее горла.

И она просила взять ее.

Она не могла остановить его. Не хотела останавливать. Она знала, что у нее только одна эта ночь. Знала, кому отдает себя, и не питала иллюзий о будущем. Но это была ночь любви. И она любила его. Вопреки всему он оставался Джеком. Он был кем-то иным, а не просто распутником, покоряющим любую симпатичную женщину, попадавшуюся ему на глаза. Он был умен и остроумен, и он прятал свое истинное лицо под маской своего остроумия. Она постепенно полюбила этого человека, даже не очень хорошо зная его.

Она не хотела останавливать его. Она была не в силах это сделать, когда его губы целовали ее, а руки обнимали. Она хотела принадлежать ему. Она хотела его. Больше всего в жизни.

Она должна остановить его. Один он не может справиться с собой. Она так горяча. Так желанна. Так страстна.

Диана. Диана.

– Да. - Она откинула голову, подставляя шею его поцелуям. - Ода.

И вдруг оказалось, что она стоит одна, потрясенная и растерянная. Лорд Кенвуд сделал несколько шагов к двери и распахнул ее. Ветер затих, и дождь падал вниз сплошной стеной. Поток холодного воздуха ворвался в павильон.

Маркиз прислонился плечом к косяку и стоял, глядя на дождь и глубоко дыша. Целую минуту длилось молчание. Диана с трудом проглотила комок, больно сжимавший ее горло, и тяжело опустилась на диван.

– У тебя совсем нет разума? - наконец, не оборачиваясь, грубо спросил маркиз. - Ты думала, на что ты идешь, Диана, жертвуя своей добродетелью ради такого человека, как я?

Она сидела на диване, выпрямившись, не касаясь спинки и крепко сжимая руки, лежавшие на коленях.

– И как бы я должна ответить? - спросила она.

– Как? - Он по-прежнему смотрел в темноту. - Ты должна бы сказать мне, что я тебя неправильно понял. Ты должна бы рассердиться. Ты должна сказать, чтобы я не сходил с места, пока не кончится дождь, или даже выгнать меня под дождь.

– Ты правильно меня понял, - тихо сказала она. - И я не сержусь. Только потрясена. Почему ты так сильно ненавидишь себя?

Он хрипло рассмеялся.

– Ты меня об этом спрашиваешь? Ты же меня знаешь, Диана. Знаешь, что ничего хорошего и достойного я не могу предложить тебе. И ты еще не знаешь обо мне самого плохого.