Пробуждение любви - Ферн Майклз Страница 53

Миссис Торн потянулась к телефону и, набрав номер, улыбнулась.

– Бен, я позвонила, чтобы пожелать спокойной ночи и сказать «спасибо»… Все мирно спят, похрапывают и видят сны. Я тоже уже в постели.

– Сигнализацию включила?

– Да. Все двери и окна закрыты, телевизор выключен и свет тоже. Спокойной ночи, Бен.

– Спокойной ночи, Эмили. Сладких снов.

– Мне бы хотелось увидеть сон, где мы с тобой гуляем по лугу, устланному ковром из тюльпанов и маргариток. Пусть тебе приснится то же самое, только внеси небольшие изменения в виде озера. А завтра сравним. Еще раз спасибо, Бен.

Миссис Торн выключила свет и вспомнила, что забыла уменьшить поступление тепла от обогревателя. Впрочем, девочки не будут дрожать от холода и проснутся спокойно, не ежась от озноба.

Она погрузилась в объятия Морфея, мечтательная улыбка скользила по ее губам.

* * *

Эмили вздрогнула и рванулась, пытаясь освободиться от цепей, сковавших руки и ноги.

– Делай, как я скажу, – прозвучала в ее ушах команда, отданная властным голосом.

– Я не могу. Сними кандалы, – застонала женщина. – Как же можно двигать утюгом, если ты тянешь за уши? Я не в силах повесить рубашку ни на вешалку, ни на дверную ручку. Сними цепи, Ян! К тому же они натирают мне руки… Тебе разве все равно, что я испытываю боль?

– Неужели так трудно погладить рубашки? Ты же ведь говорила, что тебе нравится сие занятие. – Цепь натянулась, едва не вывернув руку. Женщина вскрикнула:

– Здесь очень холодно… Я не могу сделать и половины того, что ты наметил! У меня не хватит сил!.. О, сэр! Спасибо за помощь. – Она задыхалась от счастья – добрый самаритянин вручил ей букет маргариток, завернутый в зеленую бумагу.

– Почему вы не сбросите цепи? – поинтересовался мужчина.

– Когда-то я совершила нечто ужасное и теперь пытаюсь это исправить.

Эмили поднесла букет маргариток к лицу. Какие они красивые, но жизнь цветов коротка, они быстро умрут на холоде. Последнюю фразу женщина произнесла вслух.

– Я куплю вам другие.

– Почему вы это делаете? Ведь вы даже не знаете меня.

– Неправда. Я долго ждал встречи с кем-нибудь, похожим на вас. Мне абсолютно известно, что вы не сделали ничего плохого… Откуда? Да потому что я не похож на того человека, который привязал вас. Мне бы не пришло в голову подарить вам маргаритки, если бы вы оказались нехорошей женщиной. Поверьте мне, я прекрасно разбираюсь в людях.

– Как вы считаете, я красива? Похожа хоть немного на бабочку? – Добрый самаритянин перестал расчищать снег.

– Нет, бабочки беззаботны, и это делает их прекрасными. Их расцветка – только внешняя оболочка. Вы можете быть удивительны, как первая звездочка на небе, как первый цветок весны, если ваша улыбка идет от сердца и отражается в глазах… Похоже, вы совсем пали духом.

– А если воспряну?

– Не знаю, получится ли у вас. Нужно перестирать гору белья. Корзина, видимо, никогда не опустеет… Хорошо, давайте сядем в машину и попробуем ее завести. Мне нужно расчистить дорогу от снега. – Эмили протянула ему цветы.

– Я не могу сесть в этот автомобиль.

– Почему?

– Посмотрите, здесь же нет места! – воскликнула она, указывая на груду белых рубашек, лежащих на заднем сиденье.

– Выбросите их, а я помогу вам.

– Не могу.

– Тогда я сам это сделаю, – заявил добрый самаритянин, открывая дверцу салона. Белоснежные рубашки подхватил ветер, и они взмыли ввысь, напоминая паруса. – Смотрите, они похожи на бабочек… Теперь вы мне верите? – Мужчина протянул руку. – Пойдемте со мной. Я знаю место, где нет белых сорочек, нет цепей и бабочек. Идемте со мной, Эмили.

– Я замужем, – печально произнесла женщина.

– Вы всегда будете состоять в браке?

– Да, ибо брак означает «всегда».

– «Всегда» – это только слово, пожелание, если вам угодно. Иногда все получается не так, как хотелось бы.

– А должно. Ян обещал мне! – закричала миссис Торн.

– Обещания, обещания, всегда обещания… – пробормотал добрый самаритянин, пятясь от машины.

Женщина опустила боковое стекло.

– Скажите мне ваше имя.

– Вы знаете его, Эмили.

– Нет, не знаю. Скажите мне…

* * *

Миссис Торн проснулась и, широко открыв глаза, встала с постели. Она, должно быть, спятила. Никто, находясь в здравом уме и твердой памяти, не станет вскакивать в три часа утра, чтобы проведать спящего… И что надо сказать, прибыв на место? «Слушай, Бен, мне приснился ужасный сон, и я не хочу быть одна» или «У меня раскалывается голова и требуется… гм… утешение»? Вообще-то Джексон прекрасно ее поймет, особенно ту фразу, где говорится об утешении. Именно этим он и занимается последние два года – успокаивает, помогает по мере сил. Бен – ее укрытие, тихая гавань в бушующем море жизни. Каждому нужен такой человек.

Эмили поставила свою машину рядом с автомобилем Джексона. Интересно, желудок успокоился или нет? На всякий случай она еще немного посидела, опустив стекла и жадно вдыхая холодный ночной воздух.

Дом пугал ее своими черными пустыми глазницами. Женщина знала, что где-то там, в его глубине, горит тусклый свет: Бен, подталкиваемый любовью к сладенькому, отправился в ночное путешествие за конфетами. Эту страшную тайну об ахиллесовой пяте Джексона выдал ей Тед, его сын.

Миссис Торн вошла в дом, закрыла глаза, чтобы собраться с духом, и, сняв жакет, уронила его у входной двери рядом с уже сброшенными туфлями.

Холодный лунный свет проникал в комнату сквозь жалюзи, освещая хром и стекло мебели, стоящей в гостиной. На кофейном столике красовалась бутылка пива рядом с оберткой от «Херши киссес». Обогнув стол, женщина направилась к устланной ковром лестнице. Как это она делала обычно, миссис Торн останавливалась на каждой третьей ступеньке, любуясь фотографиями сына Бена: Тед верхом на пони; Тед с огромной, почти с него ростом, рыбой; Тед в бассейне; а вот и ее любимый снимок – Тед и Бен вместе, улыбающиеся от всей души, с рюкзаками за спиной. Джексон – замечательный отец, прекрасный любовник, верный друг, чудесный человек.

Эмили остановилась в дверях, не зная, окликнуть ли мужчину или подойти к кровати и осторожно потрясти его за плечо. А может… просто лечь к нему в огромную постель с коричнево-белыми простынями, столь им любимыми? Она нерешительно переминалась с ноги на ногу, затем решилась и пристроилась под бочок к Джексону. Женщина ворочалась до тех пор, пока ее спина плотно не прижалась к мужскому животу.

– Эмили? – сонно пробурчал он.

– Угу. Извини, если разбудила.